Мы запрыгиваем в машины незнакомцев (Lyft, Sidecar, Uber), пускаем их в свободные комнаты (Airbnb), привозим своих собак в их дома (DogVacay, Rover) и едим в их гостиных (Feastly). Мы разрешаем им брать напрокат наши машины (RelayRides, Getaround), лодки (Boatbound), дома (HomeAway) и инструменты (Zilok). Мы доверяем незнакомцам наши самые ценные вещи, наш личный опыт — и нашу жизнь. Так мы вступаем в новую эпоху откровенности, созданную интернетом[63].
Еще недавно такое поведение назвали бы безумным, а то и откровенно опасным. Сегодня благодаря механизмам формирования доверия, созданным платформами, они привычны миллионам. Целый ряд платформ будущего под общим названием «убер‑что‑то» работает над изменением потребительского поведения в других сферах[64].
Как общественное курирование изменяет контроль качества. Новые платформы, например YouTube, Airbnb и Wikipedia, часто критиковали и даже высмеивали при запуске. На ранних стадиях они были не в состоянии продемонстрировать качество и надежность, предлагаемую их традиционными соперниками. Ранний контент YouTube часто балансировал на грани порнографии, многое на сайте было незаконным. В квартиры, выставленные на Airbnb, набегали представители государственных органов, реагирующие на заявления о проходящих там оргиях. Биографии на Wikipedia объявляли умершими многих живых персон.
Это проблема избытка. Когда платформы начинают раскрывать новые источники ресурсов, качество часто падает ниже плинтуса. Отличный пример негативного сетевого эффекта, который мы обсуждали в главе 2.
Первые шаги платформы могут быть сложными. Но со временем, по мере того как начинают работать механизмы курирования, платформа улучшает свою способность предлагать потребителям уместные и высококачественные продукты и контент производителей. Сильное курирование поощряет желательное поведение, минимизируя и постепенно сводя на нет нежелательное. По мере того как платформа улучшает качество, она уверенно начинает привлекать множество клиентов. Основные конкуренты вдруг обнаруживают, что соревнуются с незнакомым новичком, который способен расти куда быстрее, чем они.
Когда платформа начинает расширяться, ей нужно убедиться, что механизм курирования не сломается. Платформы, которые успешно масштабируют эту функцию, лучше собирают данные о пользователях и со временем развивают свои алгоритмы подбора. Они также постепенно выводят ручное курирование на задний план, выбирая автоматические механизмы, основанные на циклах обратной связи, которые запускаются сообществом. Например, платформа вопросов и ответов Quora сначала пользовалась услугами штатных редакторов, курирующих контент. Когда накопилась критическая масса пользователей, курирование в основном свелось к алгоритму, основанному на оценке сообщества.
Подъем мира платформ означает возникновение не только новых компаний, соревнующихся со старожилами, но и новых форм бизнеса, связанных с изменениями способов создания и потребления ценности, а также контроля качества.
Структурные последствия революции платформ
Подъем платформенного бизнеса трансформирует структуру бизнес‑ландшафта тремя способами, на которые мало кто обратил внимание. Мы опишем три формы преобразований, связанных с ростом платформ: это отделение капиталов от ценности, восстановление посредничества и агрегация рынка.
Отделение капиталов от ценности. Самые знакомые примеры платформ — Airbnb, Uber, Amazon — пришли из B2C (сфера услуг). Но как вы преобразуете в платформу предприятие из сферы B2B («бизнес для бизнеса»)? Многие корпорации владеют огромными основными фондами: электростанциями, аппаратами МРТ или гектарами земли.
Решение в том, чтобы отделить право собственности на физические фонды от ценности, которые они создают. Так вы сможете наилучшим образом пользоваться или распоряжаться основным фондом для создания наибольшей экономической ценности, вместо того чтобы ограничиваться вариантом использования, доступным только собственнику. В результате эффективность и ценность существенно возрастают.
Двое из авторов этой книги (Джефф Паркер и Маршалл ван Альстин) использовали этот подход, отвечая на просьбу штата Нью‑Йорк о помощи в разработке интеллектуального рынка, интегрирующего растущее число местных источников энергии. Они включали солнечные батареи, аккумуляторные батареи и домашние генераторы, а также виртуальные хранилища, которые возникают благодаря накоплению термальной инерции. Дело в том, что здания можно нагревать или охлаждать заранее или задерживать нагрев или охлаждение в пределах пары градусов, не влияя на комфорт обитателей. Всё вместе это образует систему ресурсов, которые можно использовать, чтобы помочь энергетической системе штата приспособиться к изменению потребностей и производства энергии, являющемуся частью естественного суточного и сезонного цикла. Но для этого нужна система, координирующая все источники. Сейчас сигналы о ценах приходят с общего рынка и складываются, тем самым перекрывая более точные сигналы, которые дают локальные данные.
Чтобы решить эту проблему, мы порекомендовали создать платформу, которая отделит физические фонды от ценности, которую они создают: в данном случае от производимой энергии. Она позволила бы мелким продавцам найти спрос у крупных поставщиков энергии, которые затем доставили бы ее конечному покупателю. Чтобы у пользователей платформы исчезла потребность постоянно проверять рыночные цены, система должна формировать автоматические сигналы так, чтобы машины продавцов автоматически же реагировали на местные цены и информацию о спросе, распространяемую платформой.
Если нью‑йоркская система будет внедрена, возникнет существенная экономия: можно будет отложить или даже отменить инвестиции в новые пропускные мощности, генераторы и передачу энергии. Кроме того, система, будучи гибкой и отзывчивой, позволит облегчить внедрение источников возобновляемой энергии по сравнению с имеющейся, в которой на все колебания спроса и предложения реагирует большая электростанция.
Отделение фондов от ценности также позволяет эффективнее использовать дорогое медицинское оборудование, например аппараты МРТ (каждый стоимостью 3–5 млн долл.). Одна больница может использовать 40–50 % мощности своего аппарата. Решение: поделим время использования и создадим рынок для других больниц и мелких клиник, которые не могут позволить себе собственные аппараты. Отделение капитала от ценности, которую он создает, может повысить уровень утилизации до 70 % или даже 90 %, при этом наградив собственника аппарата дополнительной выгодой.
Отсюда всего один шаг до выхода на государственный или региональный рынок. И в середине 2015 г. бостонская компания под названием Cohealo предприняла его, задавшись целью стать Airbnb дорогостоящего медицинского оборудования.
Концепция отделения капиталов от ценности помогла спасти австралийских фермеров от засухи — более страшной, чем была в Калифорнии в 2015 г. Как и Калифорния, Австралия характеризуется лоскутной системой прав на воду, которая позволяет собственнику ограничивать использование воды по его усмотрению. Систему начали реформировать в начале 2003 г. с отделения собственности на землю от прав на воду. С помощью частной компании Waterfind Австралия создала платформу торговли водой, которая невероятно повысила экономическую эффективность использования воды. Фермер с малоценными всходами может, вместо того чтобы заниматься посадками, продать свою воду фермеру с дорогостоящими всходами либо ближайшим муниципальным властям, управляющим водными ресурсами. Когда в 2006 г. в Австралии началась засуха, фермеры пострадали куда меньше, чем в Калифорнии. Теперь Waterfind создает филиал в Сакраменто, надеясь применить те же решения в американском сельском хозяйстве[65].
