– Там порнография, папа, – тихо и сконфуженно произнес Джеффри, когда пик скандала остался позади.
– Что? – поразился Лайонел.
– Там эротические журналы для гомосексуалистов, я не хочу, чтобы ты их видел, – повторил Джеффри. Это было так невинно и просто по сравнению с тем, что себе нафантазировал Лайонел, что отец Джеффри не смог сдержать вздоха облегчения.
На следующий день Дамер отнес злосчастную коробку со всем ее содержимым на работу. Впереди маячили долгий судебный процесс и вполне серьезный срок. Дамера обвиняли в сексуальных домогательствах. Свидетельские показания и улики не оставляли Дамеру никаких шансов на оправдательный приговор. Джеффри Дамер полностью признал свою вину в отношении юноши. Он сказал, что совершил фатальную ошибку, не поинтересовавшись возрастом молодого человека. Джеффри признал, что он алкоголик, гомосексуалист, раскаивающийся и нуждающийся в помощи, а не в наказании. Эта речь произвела сильное впечатление не только на судью, но и на обвинение.
В мае 1989 года Дамеру вынесли удивительно мягкий приговор для такой статьи. В течение года он должен был ночевать в тюрьме, имея при этом возможность по-прежнему ходить на работу на шоколадную фабрику.
Разум начинал постепенно покидать его. Все меньше времени Джеффри Дамер мог мыслить здраво и логично, все больше места занимали в его сознании бредовые идеи. Лайонел понимал, что его сын нездоров и нуждается в помощи профессионалов и контроле. Он списывал все на пагубное влияние алкоголя и распутный образ жизни сына, но в глубине души все же сознавал, что дело вовсе не в этом. Дело было в природе, в самой личности Джеффри. Лайонел написал прошение о продлении тюремного срока (он ведь заключался лишь в том, что Джеффри должен был приходить ночевать в определенное место, не такое уж и страшное наказание). Прошение это даже к рассмотрению не приняли. Дамер умел производить хорошее впечатление. Он всегда был вежлив и внимателен, предельно аккуратен и воспитан, всегда любил читать и совершенно очаровательно улыбался. Мало ли какие у него отношения с отцом, это вовсе не повод, чтобы продлевать срок заключения такому воспитанному человеку.
В течение длительного времени Джеффри был лишен возможности убивать и посещать гей-клубы. Свободное время он проводил за чтением и просмотром кинофильмов. Это-то и было самым страшным. Постепенно он очаровывался образами Дарта Вейдера и Дэмиена Карраса из фильма «Экзорцист». Ну а книги… Читать ведь можно разные книги и по-разному их воспринимать. Джеффри прочитал несколько псевдонаучных книг о происхождении зомби и увлекся идеей проведения лоботомии, с целью лишения человека центра воли. Он мечтал о том, чтобы построить у себя в квартире маленький трон, как у Дарта Вейдера, и создать армию прислужников-зомби из мальчиков, лишенных центра воли. Подобные идеи были далеко за гранью вменяемости. Внешне воспитанный и улыбчивый, Джеффри Дамер никак не проявлял своего безумия, но сознание его потихоньку раскалывалось на тысячи осколков. Он терял себя, свою волю, свое желание жить, заменяя все это бредовыми идеями, порожденными патологическим сознанием.
Как только Джеффри получил право ночевать там, где пожелает, он переехал к бабушке. Пожилая женщина выставила ему срок в три дня, за которые Дамер обещал найти себе жилье. Джеффри обещание выполнил и очень скоро переехал в дом 213 на той же улице, на которой арендовал квартиру год назад.
Он вновь начал посещать клубы для лиц с нетрадиционной ориентацией, где стал знакомиться с новыми жертвами. Каждое знакомство проходило по вполне отработанной схеме. Джеффри представлялся фотографом и предлагал деньги за право сделать несколько фотографий молодых людей в обнаженном виде. Затем Дамер опаивал жертву снотворным и дальше уж давал на волю своей воспаленной фантазии. Теперь уже он ел части тел своих жертв, пытался создать зомби посредством примитивной лоботомии и кислоты, покупал специальные холодильники для хранения разных частей тел. Его квартира, всегда убранная и опрятная, действительно стала напоминать комнату ужасов в парке аттракционов.
В мае 1991 года Джеффри познакомился с миловидным парнем из Лаоса по имени Конерак. Молодой человек, как и десяток других жертв Дамера, согласился зайти к нему для фотосессии. Лаосец Конерак Синтасомфон, которому недавно исполнилось четырнадцать, оказался братом Анукона, мальчика из-за которого Дамера арестовали и осудили на год. Впрочем, об этом Дамер узнал намного позже. Джеффри бредил идеей создания зомби. В его квартире еще лежал труп предыдущей жертвы, но Дамеру требовался новый материал для экспериментов. Конерак выпил виски с размешанным снотворным и отключился. Дамер провел лоботомию с использованием кислоты. Он хотел удалить таким образом так называемый центр воли. Оставалось только ждать, когда парень очнется, чтобы оценить результат «операции». Дамер уже почти полностью утратил человеческий облик и, как следствие, начинал потихоньку терять осторожность. Джеффри отправился в ближайший бар, чтобы пропустить пару рюмок, пока Конерак не придет себя.
Лаосец проснулся в тот момент, когда Дамера не было в квартире. Он чувствовал себя ужасно и едва мог говорить, однако понимал, что из этой квартиры нужно убираться как можно быстрее. Ему удалось выбраться на улицу, после чего силы покинули его. Он тяжело опустился на землю и сел, привалившись к стене. Две чернокожие женщины заметили абсолютно голого мальчишку, который был явно не в себе. Добиться разумного ответа от Конерака они не смогли. Тот повторял только одно: «помогите, мне нужно домой».
Женщины вызвали полицию и стали ждать ее приезда вместе с Конераком. Патруль приехал довольно быстро. Полицейские с подозрением посмотрели на двух чернокожих женщин и голого азиата. Доверия они не вызывали. Джеффри в этот момент как раз возвращался из бара. Он увидел голого Конерака в окружении сотрудников полиции и оцепенел от ужаса. Прислушавшись к их разговору, он понял, что все еще можно исправить.
– Что здесь происходит? – поинтересовался он.
– Вам знаком этот парень?
– Да, это Джон, мы живем вместе, – кивнул Джеффри.
– Да он же еще ребенок, – начала возмущаться одна из женщин.
– Ему двадцать, леди, – ледяным тоном сообщил Джеффри. – И не нужно нас осуждать. Каждый имеет право на свою личную жизнь.
Дамер производил весьма приятное и интеллигентное впечатление, в отличие от совершенно голого Конерака. Полицейские уже собрались было уезжать, на женщины потребовали, чтобы полицейские осмотрели квартиру Дамера, так как они не верят ему. Поскольку все грозило перерасти в скандал, полицейские решили, что будет проще пройти в квартиру Дамера. Никто не заметил ни частей тел в холодильнике, ни трупа в комнате, ни инструментов для лоботомии… Джеффри убедил полицейских, что Конерак ушел отсюда совершенно голым из-за их размолвки, но, как говорится, милые бранятся…
Полицейские совершенно не хотели вникать в подробности личной жизни Джеффри и Конерака и поспешили удалиться. Джеффри спустя пару часов все-таки убил Конерака.
Дамер совершал все больше ошибок, и остается лишь удивляться тому, как долго при этом он продолжал оставаться на свободе. Хотя, в большей степени, это удивляло самого Джеффри. Казалось, он уже не скрывается от полиции, а наоборот, играет в поддавки. Джеффри всегда был слишком умным для самого себя. Он никак больше не мог контролировать свои желания, но они пугали и ужасали его. В моменты, когда разум все-таки побеждал сумрак, в который постепенно погружался Дамер, Джеффри впадал в своеобразное рациональное и холодное отчаяние. Он понимал, что дальше так продолжаться не может, что он чудовище… Затем рациональные мысли вновь уходили на задний план. Да, он чудовище, и это восхитительно. Он – самое великое чудовище в истории… Иногда оба этих состояния как будто одновременно сосуществовали в его сознании. Он понимал, что его поступки чудовищны, и это одновременно восхищало и пугало его.
