Ларри Кинг: А его брат тоже был из этой категории? Он тоже был геем?
Лайонел: Нет. Совершенно нет.
Ларри Кинг: Вы говорите, что его брат был женат, у вас есть внуки, правильно?
Лайонел: Да.
Ларри Кинг: Хорошо, механизм запустился. Он устанавливает в доме сатанинский алтарь, балуется оккультизмом, так? И вы знаете об этом. И у вас совершенно не возникает подозрений насчет убийств?
Лайонел: Вы правы.
Ларри Кинг: Когда вы поняли, что сатанинский алтарь – это не какое-то простое юношеское увлечение.
Насчет этого в своей книге вы написали, цитирую: «То, что я мог представить себе, и даже мог позволить себе в это поверить, что у Джеффа существовала линия, за которую он никогда не переступит. Это была линия между тем злом, которое он мог бы причинить себе, и тем, которое он мог бы причинить кому-либо. Я думаю, что для родителей всегда найдется оправдание своему ребенку, неважно, на какую глубину он опустится, мы верим, что нужно лишь направить его на истинный путь и благополучно вытащить его на безопасный берег, когда вдруг он начнет тонуть».
Другими словами, вы знали, что что-то не так, вы видели, что он был чем-то обеспокоен, что все это довольно серьезно, но никогда бы не подумали, что он смог бы причинить кому-то вред?
Лайонел: Да, но не совсем.
Ларри Кинг: Вы имели в виду, что он мог навредить только самому себе, так? Вы думали, что он совершит самоубийство?
Лайонел: У него была склонность к самооговору (к самобичеванию. – Примеч. автора). И однажды он даже сказал бабушке: «Если я умру, просто бросьте меня в поле». У него была низкая самооценка.
Ларри Кинг: 26 сентября 1988 года он едет из дома своего дедушки, по дороге встречает лаосского подростка и приводит его домой, затем домогается его. За это его арестовывают, так?
Лайонел: Да.
Ларри Кинг: И это не стало предупреждением для вас? Даже то, что он приставал к кому-то?
Лайонел: Да. По этому случаю мы наняли адвоката для него, что бы он представлял его интересы. И я настаивал на более длительном сроке для него, основываясь на его психологическом состоянии здоровья. Но получилось так, что адвокат добился того, что его отпустили на свободу через 4 месяца.
Ларри Кинг: И адвокату удалось освободить его!?
Лайонел: Да.
Ларри Кинг: Вы имеете в виду, что суд после этого позволил находиться ему на свободе?
Лайонел: Да.
Шари: Джефф был совершеннолетним, поэтому мы не могли ничего поделать и как-то препятствовать ему. Лайонел написал письмо в суд с требованием о том, что Джефф нуждается в помощи психиатра.
Лайонел: Но судья выпустил его раньше. Раньше положенного срока.
Ларри Кинг: Я понял. Он получил досрочное освобождение, так? И один год исправительных работ.
Шари: Да.
Ларри Кинг: Как вы думаете, он осознал это?
Лайонел: Я пытался убедить его сходить к другому психологу, но он не захотел – Джефф нерегулярно посещал сеансы. Я не думаю, что он что-то понял. Я думаю – вернее в то время, я думал, что на это понадобилось бы намного больше времени.
Ларри Кинг: Поскольку тогда у него была другая проблема, с голым азиатским подростком, так?
Шари: Да.
Ларри Кинг: И все это привело к самому ужасному дню в вашей жизни.
Лайонел: Да.
Ларри Кинг: 23 июля 1991 года Джеффри арестовывают по подозрению в убийствах 17 человек. На тот момент вы знали, что жертв 17?
Лайонел: Конечно, нет. Не знал. Я не сразу узнал об этом.
Ларри Кинг: Кто первым сказал вам?
Шари: Несколько человек сразу.
Лайонел: Тут же позвонила Шари и сказала, что он подозревается сразу в нескольких убийствах.
Ларри Кинг: Он сразу же был арестован?
Шари: О да. Да.
Ларри Кинг: Где находились тела?
Шари: В большинстве случаев не было никаких тел, потому что он избавился от них.
Ларри Кинг: Он съел их?
Шари: Да, он съел некоторые их части, но в основном он расчленил и уничтожил тела. Он поместил их в мешки для мусора. Именно поэтому было сложно их опознать.
Лайонел: Вы знаете, на самом деле поедание частей человеческого тела являлось не более чем своего рода ритуалом, как у древних индейцев, которые поедали куски человечины, тем самым как бы забирая душу этого человека, и от этого становясь сильнее. Отчасти это было так, Джефф рассказал мне об этом. Но СМИ очень сильно раздули эти факты.
Ларри Кинг: Но он убивал людей.
Лайонел: Да, и избавлялся от трупов.
Ларри Кинг: Он отрицал это поначалу?
Лайонел: Вы имеете в виду в июле 1991-го, когда его в итоге арестовали? Нет. Он это не отрицал.
Ларри Кинг: Он признался в этом?
Лайонел: Да.
Ларри Кинг: Где были вы в тот момент? При каких обстоятельствах он рассказал вам о том, что он сделал?
Лайонел: Я встретился с ним в окружной тюрьме Милуоки. Я просто пал духом, когда увидел его.
Ларри Кинг: Вы навещали его?
Лайонел: Да. На протяжении всего времени его пребывания в тюрьме.
Ларри Кинг: Я имею в виду, в самый первый раз, когда он рассказал вам о, том, что он натворил.
Лайонел: Сначала я обнял его. Сказал: «Джефф», он ответил: «Без преуменьшения, на этот раз я все испортил». И я ответил: «Джефф, ты действительно нуждаешься в помощи. Единственный выход из этой ситуации, который я вижу – это доказать в суде, что ты ненормален, чтобы тебя поместили в психиатрическую клинику, и там ты мог бы понять, что с тобой не так». Он колебался сначала, но позже он действительно захотел выяснить, что стало причиной его действий.
Ларри Кинг: Он когда-нибудь обращался к суду с просьбой о проведении психиатрической экспертизы в отношении себя? Чтобы суд признал его невменяемым?
Лайонел: Да. Я подразумеваю, что он последовал моему совету и совету его адвоката.
Ларри Кинг: Суд счел его вменяемым и признал его виновным в инкриминируемых ему убийствах, так?
Лайонел: Да. Я никогда бы не пожелал бы ни ему, ни нам, ни кому-либо другому пройти через это судебное разбирательство, если бы я знал, что это такое. Но поверьте нам, это была та ситуация, при которой все хотели успокоить общественность.
Шари: Это был суд, который помог бы успокоить семьи его жертв. Они нуждались в этом судебном разбирательстве.
Лайонел: Он однозначно был болен.
Шари: Да, это очевидно. И он знал об этом.
Лайонел: Один адвокат сказал мне, что когда он наблюдал за судебным процессом, то был в шоке, он воскликнул: «О, господи, его адвокат просто какой-то четырнадцатилетний ученик, любой подмастерье мог бы вытянуть это дело, и они могли бы признать его невменяемым, но почему-то не сделали этого».
