— Эй, баринок, куда прешься?! — закричал кто-то на Никиту, когда тот ногой толкнул дверь «Каторги* — одного из здешних трактиров, в котором собирались карманники и гопники.
— А ты что, пристав, что тебе докладать надо?! — рявкнул в ответ Никитами спрашивавший, мужик в старом, оборванном рубище, сразу замолчал, почуяв своего.
В трактире день шел как обычно. Колотили какую-то проститутку, в углу несколько деловых шпилили в покер. Никита сел за самый дальний столик и, щурясь от табачного дыма, подозвал полового.
— Эй, человек! Полбутылки беленькой и запеченных яиц, да поживее.
На Хитровке Никита потреблял в пищу только водку и запеченные яйца. Это были единственные продукты, которые можно есть спокойно, без риска подхватить какую-нибудь заразу. Когда паренек поставил бутылку и тарелку с яйцами на стол, Никита бросил ему двугривенный и спросил:
— Как поживает Спиридон Иваныч?
Половой заморгал глазами, показывая, что он решительно ничего не понимает:
— Не слыхал про такого. Это что, поп новый со Смоленки?
— Ты тут дураком не прикидывайся! — Никита стукнул кулаком по столу. — Спирьку тут кажная собака знает!
Он так и сказал: «кажная», чтобы придать больше значимости своим словам.
— А на что он вам?
— Это не твоего ума дело! Ты передай ему, что Никита Назаров велел кланяться! — Никита бросил на стол еще пятак.
Паренек мигом слизнул монету со стола и исчез, а Назаров протер стакан чистым носовым платком и налил себе водки.
Ждать пришлось довольно долго, часа два. За это время успел пристать какой-то отставной солдатик с душещипательной историей про то, как его на Кавказе в плен взяли и ногу под пытками отрезали, чтоб он от православной веры отрекся. Но он не отрекся, и за это Никита теперя должон ему стопку поднести. Никита долго смеялся и поднес. Проститутку бить перестали, она умылась из ведра прямо тут же, уселась на колени к одному из обидчиков и, как ни в чем не бывало, принялась горланить пьяные песни. Потом к Назарову прилипли два шулера с предложением поиграть в наперсток. Сулили бешеный выигрыш в размере трех рублей при условии, что у Никиты самого есть трешка. И только когда они ему окончательно надоели и он собрался уже их прогнать, дверь верхнего этажа вдруг тихонько скрипнула и раздался знакомый голос.
— А-а, Никитушка, отшельник наш! Ну, здравствуй, мил человек. Давненько тебя не видел, уже забывать начал.
Половой, приторно улыбаясь, мигом поставил перед Спиридоном Ивановичем второй стакан и убежал, пятясь и раскланиваясь, как китайский болванчик.
За последнее время Спиридон Иванович очень изменился. Еще больше осунулся, сделался бледным, немощным. Только глаза, как и прежде, горели каким-то таинственным теплым светом.
— Ну, рассказывай, соколик, как поживаешь? — ласково улыбнулся он, налив себе водочки и выпив ее мелкими глотками, ни капельки при этом не поморщившись. — Знать, крепко тебя допекла монастырская каша на воде, что ноги оттуда унес.
— Да не так, чтоб уж очень, — засмеялся Никита. — Но есть маленько. Расскажите лучше, как вы тут маетесь?
— Да маюсь потихоньку, свет белый копчу, — вздохнул старик. — Совсем старый стал, сил никаких не осталось. Слава Богу, сохранились еще на свете добрые люди, помогают хлебом-солью. По подземельям уже не лазаю — сыро там, ноги болеть стали. Но другим все расскажу, покажу, коли попросют. И ты, небось, за этим? Иначе и не вспомнил бы старика.
— Ну что вы! — Никита покраснел — ведь за полтора года он не написал Спиридону Ивановичу ни одного письма. — Я так, вас проведать пришел.
— Конечно, проведать. Расскажи свои сказки кому помоложе, а я уж на свете пожил, людей повидал. — Спиридон Иваныч подмигнул и захихикал. — Да ты давай, не стесняйся, я не в обиде.
И Никита решился. Всю дорогу в Москву он обдумывал эту идею, прикидывал так и эдак и понял, что лучшего объекта для поиска и не придумаешь. Это должно быть тут, в Москве. Наверняка тут. Никто этим еще толком не занимался, но если удастся найти, это будет просто переворотом в российской истории.
— Хочу я, Спиридон Иваныч, заняться поисками библиотеки Ивана Грозного.
Со стороны могло показаться, что эти слова не произвели на старика никакого впечатления. Он так и продолжал чистить яичко дрожащими пальцами. Только в глазах что-то на мгновенье вспыхнуло и тут же спряталось обратно вглубь. Никита терпеливо ждал.
— Эка ты куда махнул! — сказал наконец старик и покачал головой. — Горшка с червонцами тебе ужо мало будет? Самого Иоанна Васильевича царскую библиотеку ему подавай. Задурил себе голову там, в келье, начитался книжек разных. Ну попробуй, поищи. Много до тебя смельчаков было: как ушли в подземелье, так и пропали. До сих пор гниют их кости где-то под городом. И ты туда же?
Никита разлил остатки водки по стаканам, взглянул старику в глаза и тихо, почти шепотом, сказал:
— И я…
— Ну, а от меня тебе что нужно? — спросил старик, поняв, что Никиту не отговоришь. — Меня там уже давно не было, да и не полезу боле.
— Карту. — Никита наклонился над столом. — Нарисуйте мне карту. Вы, Спиридон Иваныч, все проходы, как свои пять пальцев, знаете. Нарисуйте мне, где кладка старая, где подземные воды наружу не выходят, где старое городище было. Все нарисуйте, что сможете. А дальше я сам.
— Нарисую, отчего ж не нарисовать, — пожал плечами Спиридон Иваныч. — Только мало я знаю. В Москве, может, и больше всех, но это и десятой части не будет того, что под Москвой наворочено. Места-то ведь заколдованные, волшебные есть. К себе впускают, а обратно — нет. Ну да отговаривать тебя не буду, решай сам.
— На том и спасибо. — Никита встал. На днях заскочу к вам, посидим, потолкуем.
— Ты постой, сказать что надо. — Спиридон Иваныч вдруг ухватил Никиту за рукав.
Никита сел обратно.
— Ты когда пропал, — зашептал старик, оглядываясь по сторонам, — тебя по всей Москве искали. Охранка покоя никому не давала, даже сюда захаживали. Так что ты уж поосторожнее будь. Выправь-ка себе пачпорт новый. Я тебя с нужным человеком сведу, он тебе за пять рублей такую бумазею состряпает — комар носа не подточит.
— Да это когда было, в позапрошлом году! — махнул рукой Назаров. — Про меня уж и забыли давно.
— Эти люди ничего не забывают, запомни это, — погрозил пальцем старик. — Работа у них такая — ничего не забывать и все помнить. Если денег нет, ты скажи, он и подешевле возьмет. Но сделай обязательно, чтоб потом не пожалеть.
— Хорошо, как скажете. — Никита похлопал старика по плечу и встал. — Завтра заскочу, до свиданья.
— Храни тебя Бог, — закивал головой старик.
Домой Никита возвращался в отличном расположении духа. Решил пройтись пешком, хоть свет был и не ближний. Но погода стояла отличная. Несмотря на раннюю весну, солнце светило вовсю, уличный шум как-то бодрил, поднимал настроение, и без того подстегнутое выпитой водочкой.
