Преимуществом Европы является более сильная система социальной защиты, значительно ослабляющая прямые последствия безработицы. Потерявший работу европеец не лишается медицинской страховки. Кроме того, относительно высокие пособия значительно снижают угрозу ограничений в питании и потери жилья.
При этом сложное сочетание единства и разобщенности Европы — большинство европейских стран ввели единую валюту, но без какого-либо политического и экономического объединения, которого требует такой шаг, — стало гигантским источником слабости и цепной реакции кризиса.
Как и в США, в Европе он по-своему отразился на разных регионах. Самый сильный спад наблюдается там, где до этого происходил бурный рост, — Испанию можно сравнить с Флоридой, а Ирландию с Невадой. При этом властям Флориды не нужно беспокоиться по поводу оплаты медицинского страхования и социального обеспечения, поскольку это забота федерального правительства. Испании же предстоит решать эти задачи самой. Греции, Португалии и Ирландии тоже. Таким образом, в Европе экономический спад вызвал финансовый кризис, при котором частные инвесторы больше не желают кредитовать некоторые страны. Реакция на эту экономическую катастрофу — отчаянные попытки сократить расходы — привела к росту безработицы до уровня времен Великой депрессии и, похоже, толкает Европу к новому спаду в экономике.
Политика отчаяния
За Великую депрессию пришлось заплатить не только экономическими потерями или страданиями людей, вызванными массовой безработицей. Она имела ужасающие последствия и в политике. Стоит обратить внимание на следующий факт. Рост популярности идей Гитлера сегодня принято связывать с гиперинфляцией 1923 года, однако в действительности к власти его привела экономическая депрессия начала 30-х годов ХХ столетия, которая в Германии была сильнее, чем в остальных странах Европы, из-за дефляционной политики, проводимой рейхсканцлером Генрихом Брюнингом.
Может ли нечто подобное произойти сегодня? В настоящее время существует глубоко укоренившееся и оправданное неприятие параллелей с нацизмом (например, «закон Годвина» [7]), и нам трудно представить, что подобное может произойти в XXI веке. Тем не менее было бы глупо недооценивать опасность, которую представляет собой продолжительный кризис для демократических ценностей и институтов. И действительно, во всем западном мире наблюдается явный рост экстремизма: усиливаются радикальные движения против иммиграции и националистические настроения, а также — да-да! — авторитаризм. Похоже, одна из европейских стран, Венгрия, уже вступила на путь возвращения к режиму того типа, которые в 30-х годах прошлого столетия существовали во всей Европе.
У США тоже нет иммунитета. Сможет ли кто-то отрицать, что за последние несколько лет Республиканская партия стала намного более радикальной? И даже несмотря на это, у нее есть все шансы в конце 2012 года победить на выборах и в конгресс, и в Белый дом.
Не сдаваться!
Я только что нарисовал картину огромной человеческой катастрофы, но катастрофы на нашей планете не редкость. История изобилует такими бедствиями, как наводнения и голод, землетрясения и цунами. Ужасной — и неприемлемой! — нынешнюю трагедию делает тот факт, что ее можно было избежать. Не было никакого нашествия саранчи, мы не утратили свои высокие технологии. Америка и Европа должны были стать богаче, а не беднее, чем пять лет назад.
Природу данной катастрофы также нельзя назвать загадочной. У политических лидеров времен Великой депрессии было оправдание: никто не понимал, что происходит и что с этим делать. Современные руководители уже не могут воспользоваться такой отговоркой. Сегодня мы обладаем и знаниями, и инструментами, чтобы положить конец страданиям людей.
Тем не менее мы этого не делаем. В следующих главах я попытаюсь объяснить почему — каким образом симбиоз эгоизма и искаженной идеологии не позволяет справиться с проблемой, у которой есть решение. Должен признать: наблюдение за нашей полной неспособностью сделать то, что требуется делать регулярно, приводит меня в отчаяние, но это неверная реакция.
В последнее время я понял, что часто слушаю замечательную песню, впервые исполненную в 80-х годах прошлого столетия Питером Гэбриелом и Кейт Буш. Их дуэт рассказывает о массовой безработице, хотя точное время и место действия в песне не названы. В мужском голосе сквозит отчаяние: «На любую работу слишком много желающих» — а женский ободряет: «Не сдавайся!»
Наступили ужасные времена, причем еще хуже они становятся от осознания того, что всего этого можно было избежать. И все-таки сдаваться нельзя! Мы можем положить конец кризису. Нужны лишь ясность мысли и политическая воля.
Глава 2. Депрессивная экономика
Мир не сразу осознал, что сейчас мы живем под угрозой одной из величайших экономических катастроф в современной истории. Но теперь, когда обыкновенные люди поняли, что происходит, они, не зная почему и отчего, могут быть подвержены чрезмерным страхам, а ведь прежде, когда беда только подступала, они не проявляли ни малейшего беспокойства. Люди начинают сомневаться в будущем. Неужели приятная жизнь заканчивается и предстоит столкнуться с мрачными реалиями? Или это просто ночной кошмар? Если так, то как скоро он пройдет?
Сомнений быть не должно. Это ночной кошмар, и утром он рассеется. Природные ресурсы и возможности человека так же богаты и продуктивны, как раньше. Поступательное движение, направленное на разрешение материальных проблем повседневного существования, нисколько не замедлилось. Как и раньше, мы способны обеспечить каждому высокий — я имею в виду выше, чем 20 лет назад, — уровень жизни, а вскоре поднимем его еще сильнее. Нас не обманывали. Мы навлекли на себя колоссальные неприятности, не справившись с управлением тонкой и сложной машиной, механизмы работы которой не до конца понимаем. Результат таков, что на какое-то, может быть довольно долгое, время богатство и процветание могут стать недостижимыми.
Джон Мейнард Кейнс. Великая депрессия 1930 года (The Great Slump of 1930)
Приведенные выше слова были написаны больше 80 лет назад, когда мир скатывался к кризису, который впоследствии назовут Великой депрессией. Однако, если отвлечься от несколько старомодного стиля, они звучат вполне современно. Сейчас, как и тогда, люди живут под угрозой экономической катастрофы. Сейчас, как и тогда, люди внезапно обеднели, хотя ни знаний, ни ресурсов у нас не стало меньше. Что же оказалось причиной этой бедности?
Сейчас, как и тогда, богатство и процветание могут стать недостижимыми на довольно долгое время. Почему это происходит? На самом деле никакой загадки нет. Мы понимаем — или должны были понимать, если бы большинство не отказывалось слушать, — как все случилось. Кейнс предложил аналитические основы, необходимые для осмысления сути депрессии. Современная экономика также может опираться на догадки его современников Джона Хикса и Ирвинга Фишера, догадки, которые современные экономисты расширили и уточнили.
