Большая часть поездов работает на дизельном топливе, и, возможно, это самое рентабельное топливо, даже если взлетит цена на нефть, поскольку поезда как нельзя лучше подходят для перевозки грузов и людей. Достаточно ли будет топлива — это второй вопрос. Дизельное горючее — лишь еще один продукт нефтеперерабатывающих заводов. С ним возникнет такая же проблема, как и с бензином. Мы знаем из истории, что поезда могут ездить и на угле. Но при этом вырабатывается много углекислого газа и, соответственно, сильнее загрязняется воздух, чем от поездов, работающих на дизельном топливе. Электромоторы имеют меньше движущихся частей, чем дизельные или паровые двигатели, а также меньше ломаются или взрываются, чем паровые двигатели, работающие на угле. Электромоторы напрямую не загрязняют воздух, чего не скажешь об атомной энергии. А почему бы атомную энергию не использовать в электроавтомобилях? Они еще очень актуальны. Что касается железной дороги, электричество постоянно проходит по рельсовым путям по верхнему или по третьему рельсу, то есть электрический двигатель теоретически вечный.
Электропоезда можно было бы запускать благодаря электричеству, выработанному атомной энергией. Хотя я уверен, что атомная энергия смягчит удар от наступления постнефтяного будущего, я бы не стал сильно надеяться на атомные электростанции. Боюсь, они не оправдают наши надежды.
Если мы хотим вести торговлю и дальше, в XXI веке следует обратить внимание на водный транспорт. Он, конечно, медленнее, но зато надежнее. Шлюзы работают благодаря выработке энергии за счет воды, они не зависят от региональной энергетической системы. К тому же энергия необходима только, когда ворота шлюза открываются или закрываются. Но существует проблема старого оборудования.
Не очень радужно выглядит будущее торговых авиалиний. Авиационное топливо напрямую зависит от нефти. Оно составляет примерно четверть эксплуатационных расходов. Этому виду транспорта необходимы масштабы, только в этом случае он будет рентабельным. Но как, например, он будет существовать, если многочисленный средний класс — основной клиент — не сможет больше позволить себе перелеты? Во время Глобальной Катастрофы самолет превратится в предмет роскоши. Возможно, останутся только частные самолеты. В конечном итоге этот вид транспорта уйдет в прошлое. Большие реактивные самолеты работают на керосине. Этот вид топлива до недавнего времени стоил дешево. Но это еще один продукт нефти, так же как бензин и дизельное топливо. Реактивные самолеты сжигают невероятное количество топлива. Если цена повысится, а количество желающих использовать этот вид транспорта существенно сократится, авиалинии по экономическим причинам не смогут дальше существовать.
В любом случае, одно можно сказать точно: в середине XXI века транспортное сообщение очень сильно изменится. Мы станем меньше путешествовать и не на такие большие расстояния, как раньше. Мы будем вести более оседлый образ жизни.
Образование
Во время Глобальной Катастрофы сократится количество учебных лет, а детям, возможно, придется часть дня или часть года работать. Способность поддерживать образование будет зависеть от местных экономических условий и уровня социальной стабильности. Но не везде ситуация будет одинаковой. В некоторых районах положение может настолько ухудшиться, что школы вообще закроются. Больше повезет населенным пунктам, обладающим возможностью ведения сельского хозяйства. Но в связи с отсутствием промышленных методов оно потребует намного большего разделения труда, поэтому детям старшего возраста придется брать на себя больше ответственности и быстрее взрослеть. Понятие о счастливом детстве уйдет в прошлое. Решать, какое образование получит ребенок, теперь будет социальный и экономический статус его семьи. Лишь немногие молодые люди смогут получить университетское образование. Профессиональное обучение, вероятно, будет происходить непосредственно на месте работы. Дети будут получать навыки и опыт в роли подмастерьев.
В будущем ученики и учителя получат больше пользы от того, что классы уменьшаться, масштабы школ тоже, появится шанс поближе познакомиться друг с другом и наладить более близкие и доверительные отношения. В связи с этим улучшится качество образования.
В период Глобальной Катастрофы многие колледжи и университеты, возможно, закроются, а оставшиеся выдвинут более серьезные требования к абитуриентам. Колледжи перестанут быть массовым «потребительским товаром», как сейчас. Изменившемуся рынку труда не потребуются армии выпускников и аспирантов. Простые люди не смогут позволить себе обучение в высшем учебном заведении. Но опять же, если образование станет привилегией только элиты, возникнет обида и недовольство со стороны обычных людей. А возможно, что высшее образование будут иметь лишь члены епархий, как это было в прошлые века.
Высшее образование напрямую связано с характером востребованных специальностей. Во время Глобальной Катастрофы профессии, требующие действительных умений (в земледелии, животноводстве и плотницком деле), выйдут на первое место. Некоторые виды деятельности, как, например, маркетинг, туристический бизнес, издательское дело, потеряют свое значение или вообще исчезнут. Работа для многих станет возможностью принести пользу обществу и, если повезет, способом заработать таким образом себе на жизнь. Социальные и экономические роли, долгое время не находившие связи, снова сблизятся. Трудно будет избегать социальной ответственности, а статус будет основываться на других ценностях, а не только на годовом доходе.
Глобальная Катастрофа и мораль, идеи и нравы
Мы всегда уверены, что наши современные представления — самые прогрессивные, а наша позиция — самая верная. Я думаю, правда в том, что формирование наших представлений зависит от ряда обстоятельств. Наши политические идеи, включая и такие особенно радикальные, как марксизм-ленинизм и фашизм, возникают от бездуховности индустриальной эпохи и противоборства, которое она породила среди населения. Таким же образом наши культурные идеи появляются как от преимуществ, так и от пагубных побочных эффектов индустриального века, например модернизм в искусстве. Мысль о человеческом прогрессе, пронизывающая все идеи, — неотъемлемая часть индустриализма. Так хочется верить, что материальный прогресс последних двух столетий помог улучшить природу человека, сделать его совершеннее. Многое в нашей современной идеологии отражает это предполагаемое превосходство, начиная с лицемерия политкорректности и заканчивая тщеславием современной архитектуры.
Глобальная Катастрофа даст понять, что убеждение в способности человека к совершенствованию всего лишь миф. Ухудшение уровня жизни, потеря привычного комфорта, сокращение срока жизни, нехватка ресурсов, политические беспорядки, военные стычки — неизбежные обстоятельства, которые разрушат этот миф в пух и прах. А затем наступит горькое разочарование. Мир движется к социально-экономическому мраку. Честно говоря, некоторые идеи эйфорических столетий индустриального века мне нравятся — законность, отделение церкви от государства, социальное равенство, тайное голосование и дивиденды. Мне кажется, нам будет не хватать их в грядущем.
