Лицо Виктории осветилось, словно внутри черепа вспыхнула
мощная лампа.
— Это… это просто чудо!
— Я не забыл, — напомнил он. — Через пару
недель, уже через недельку сможем рассказать гораздо больше. И даже сделать.
Пока ничего не спрашивай, надо еще одно важное дело завершить. И как только,
так сразу, хорошо?
Она смотрела жадными глазами. — Я буду считать минуты!
Мрак хмыкнул, минуты — это же целые века, тысячелетия, но
только потянулся и сказал плотоядно:
— Что-то я давно ничего не едал вкусненького…
— Ты же вот только доел, — уличил Олег.
— А я, когда волнуюсь, всегда есть хочу, — сообщил
Мрак. — Рефлекс такой. Ты умный, даже объяснить как-то сумеешь.
Женщины переглянулись, Тигги с сияющей улыбкой сообщила, что
узнала один великолепный рецепт, сейчас опробуют, утащила Викторию на кухню.
Мрак проводил их взглядом, сказал измученно:
— Знаешь, иногда смотрю на это… мать его, человечество,
с которым столько нянчимся, и думаю…
— Да, — сказал Олег саркастически, — вот уж
не представляю!
— Остришь? — удивился Мрак. — Надо отметить
красным. Так вот думаю, а на фиг столько горбатимся с его спасением,
охранением? Да и фиг с ними, теми, кому не захочется в зачеловеки!.. пусть мрут
себе. А то и помочь им, раздрызнуть всю планету в пыль! Мол, из праха
образовалась, в прах и вернулась, все по Библии.
Олег ответил педантично таким скучным голосом, словно читал
по книге, да еще и водил пальцем по строчкам:
— Я так не делаю из простой осторожности: а вдруг в тех
остатках человечества, что останется в прошлом, есть что-то важное, чего не
сумели взять в будущее? А ты… ты потому, что на этой планете, как ты говоришь,
слишком много зарыто наших друзей. И ты мечтаешь их когда-нибудь восстановить,
чтобы хотя бы дожили свои прерванные жизни.
Мрак переспросил озадаченно:
— Да? А я вот не задумывался. Вроде бы оставляем в
прошлом дерьмо, а людей берем в зачеловеки. Но почему-то и дерьма жалко. Вот
уроды мы, да?
— Уроды, — согласился Олег. Подумал, сказал
педантично: — Наверное, осторожные мы. Даже не мы, а что-то в нас осторожное
еще из древности. Потому и оставляем этих дикарей, даже собираемся охранять в
каком-нибудь заповеднике…
— …по имени Земля, — добавил в тон Мрак.
Глава 6
После обильного обеда, где женщины в самом деле блеснули,
просто из кожи вон лезли, Олег, спасаясь от ужасных воспоминаний, с головой
влез в создание единой системы безопасности для всей планеты, исчез с острова,
вместе с Яфетом разрабатывали трехуровневую концепцию защиты, а Мрак, напротив,
углубился в проблему, которой раньше никогда не интересовался: взаимоотношения
человека с Богом. Все-таки раньше это была чистая философия, тупенькая религия,
вера слабых и нищих, а тут, как и в случае с воскрешением замороженных, чем
ближе, тем страньше и страньше.
Олег появлялся на мгновения, интересовался успехами
Виктории, снова исчезал. В его отсутствие Мрак позволил себе пустить сознание
работать сразу в десятке направлений, стыдливо прикрылся щитом, наивно
рассчитывая, что занятый делом Олег не заметит отступлений, зато за это время пересмотрел
всю религиозную литературу на всех языках и на всех континентах, разложил по
полочкам, подытожил, затем смешал все и снова попытался разобраться заново.
Тигги и Виктория по его призыву соорудили грандиозный ужин,
счастливые, что любые их прихоти исполняются полностью и без задержек: фрукты и
свежее мясо появляются именно такие и столько, как они заказывают. Правда,
Виктория этим фактом не ограничивалась, настойчиво добивалась объяснений, но
Олег заметил достаточно строго, что на него лесть и ритуальные танцы не
действуют, а всякому овощу надо давать созреть.
Мрак потирал ладони, плотоядно посматривал на огромного
жареного кабанчика посредине стола. Блестящая коричневая корочка покрывает с
головы до кончика хвоста, ставшего почти прозрачным, в двух местах лопнула,
обнажая нежнейшее розовое мясо, оттуда вырываются струйки горячего
ароматнейшего пара, сразу выступили капельки восхитительно сладкого сока.
— Олег с ума сойдет, — сказал он злорадно. —
Давненько мы такого кабанчика не ели!.. давненько. А если честно, то вообще
никогда…
— А каких ели? — спросила Тигги игриво.
— Всяких, — отмахнулся Мрак. — Зажаренных
прямо на костре, с обугленными боками, а в середине чаще всего недожаренное, а
то и вовсе с кровью. Но мы радовались, других не знали. А это же просто чудо, я
даже не знаю, в каких чудо-печках готовили!
Виктория наблюдала за ним с такой интенсивностью, словно ее
палец лежал на спусковой скобе.
— А почему ели так плохо приготовленных?
— По-другому не умели, — ответил Мрак. Встретил ее
прямой взгляд, улыбнулся и повторил: — Не умели, Виктория.
— Никто?
Он подумал, улыбнулся коварно и умело поставленному вопросу.
— Виктория, я попробую уговорить Олега, что тебя можно
переводить на следующий уровень. Ему нужна такая же зануда, как он сам. Может
быть, посмотрится в тебя и ужаснется, станет таким замечательным и простецким,
как вот я.
Она покачала головой.
— Таким не надо. Но за помощь я бесконечно благодарна.
Я не перестаю вас обоих мысленно благодарить, этот приемник в голове, который я
могу включать и выключать в любой момент…
— Но никогда не выключаешь? — спросил Мрак.
— Верно, — призналась она. — Просто приглушаю
звук. Я уже не могу жить без Интернета, как Тигги — без телевизора. Кроме того,
Мрак…
— Что?
— Я обожаю работать!
Еще неделю Олег исчезал, Мрак чувствовал, что готовится
нечто серьезное, даже последняя война на планете, как ее назвал Олег, явно
покажется детской игрушкой, но сам по-прежнему занимался проблемой Бога,
которым раньше никогда не интересовался, это Олег его поминает частенько, да
Яфет вспоминает часто, с каким-то болезненным надрывом, в котором чувствуются
любовь и ненависть, злость и стремление как можно скорее добраться до него, то
ли чтобы высказать в глаза все, что о нем думает, то ли чтобы прильнуть к
коленям.
Самым смешным в этой истории Мраку показалось то, что, хоть
доказать существование Бога невозможно, однако понятия о нем существуют у всех
племен, народов, наций и народностей. А самое удивительнее то, что понятие о
Боге возникло на самых ранних стадия развития человека, и это единственный
случай, когда логика развития: от простого к сложному — сработала наоборот,
сперва открыли для себя Бога, а уж потом простенькие каменный топор и колесо.
Вообще религия, как он понял, появилась раньше культуры, что
тоже дивно и непонятно. Еще парадокс: все, что ему удалось раздобыть и
прочитать о Боге, — а это горы написанного, нарисованного, высеченного на
камне, снятого на пленке! — получено от лохматых предков, вроде бы
слышавших речи пророков, лично говоривших с Богом, слышавших дивный глас в ночи
или зревших объятый пламенем куст. Наука, культура и особенно техника ушли за
это время невообразимо далеко вперед, а вот религия какой была, такой и
осталась. Собственно, она была и осталась основой человеческого мышления и творчества,
от чего совсем уж можно обалдеть, никто не поймет и не поверит в наше
технологическое время, но это так, от этого никуда не деться.
