Мрак слегка приподнял бровь, указывая Олегу на особые
компьютерные фильтры в очках, только-только вышли из лабораторий, стоят баснословно
дорого, но скоро, конечно же, подешевеют, станут доступными для менее богатых,
а потом и для большинства. Олег всмотрелся, взглянул на Викторию уважительно,
там все по полной программе: можно увеличивать изображение удаленного предмета,
усиливать четкость, контрастность, при ходьбе по улице красными огоньками
подсвечиваются опасные зоны, к примеру, окрашенные скамейки, ступеньки, ямки,
бугорки, в то же время полностью отсутствуют средства совершенствования
ландшафта или пририсовки улыбок сердитым людям, что, конечно же, поставила в
своих очках Тигги.
Мрак тоже обратил внимание на очки, но он, как заметил Олег,
в первую очередь заглянул, не пользуется ли она корректировочной программой,
что позволяет превращать лица тех, на кого смотрит, в карикатурные,
пририсовывать им усы или отвислые губы, а также одежду.
Они обменялись взглядами, только вчера говорили о том, что
скоро появятся такие очки, а потом плавно перейдут в имплантаты прямо в мозгу.
Там, правда, функции будут значительно расширены, понятно, но основной
останется все-таки обработка информации, поступающей от глаз, слуха, осязания,
все это будет подвергаться такой же корректировке, как уже подвергается, только
еще большей, по степенно стирая грань между реальностью и виртуальностью.
— Ну, что мы здесь стоим, проходи, — защебетала
Тигги.
Олегу показалось, что она суетится и чуть ли не машет
хвостиком, как делает Барсик, когда нашкодит. С балкона прибежал вприпрыжку
щенок, с дружелюбным интересом уставился на нового человека, подбежал и
принялся прыгать вокруг Виктории, приглашая играть.
Олег подхватил щенка на руки, женщины вошли в комнату,
Виктория — строгая, как школьная учительница перед провинившимися учениками,
Тигги с пылающими щеками, Олег взглянул на нее с сочувствием, что делать,
центральная нервная система человека сформировалась задолго до возникновения
цивилизации, если и развивается, то черепашьими темпами, просто не видно ей
ничего нового, зато техническая эволюция шла сперва линейно, потом возрастала в
геометрической прогрессии по закону Мура, а теперь вообще по экспоненте. Не все
могут принять эту жуть, это потрясение. Большинство просто не желают смотреть,
и Тигги, хоть и вроде бы не домохозяйка, а продвинутый гуманолог, тем не менее
упорно смотрит мимо, зато Виктория жадно стремится к будущему.
Странно, что такие разные — и подруги. Хотя знающий психику
человека сказал бы, что каждая из них стремится к тому, чего недостает ей
самой. Олег психологию знал плохо, но в этом нет необходимости: миллионы людей
упорно роются в душе человека, публикуют сотни тысяч монографий, исследований,
докладов — нужно всего лишь копировать все из глобальной Сети, осмысливать и
делать выводы.
А Виктория — это нечто. Сильная женщина. Чувствуется
стальной стержень, волевая, целеустремленная, жадная до работы. Конечно же,
такую оскорбит любое упоминание о стирке, хождении по магазинам и приготовлении
пищи. Ясно и то, что в ее квартире все автоматизировано, что если и готовила
когда-то сама, то это было в древнее время, так это лет десять назад, а то и
все одиннадцать, когда еще не знали никаких автономных кухонных комбайнов, даже
кухонь, что сами заказывают нужные продукты, получают, готовят и подают на
стол, а потом утилизируют остатки.
— Это Олег, — пролепетала Тигги робким
голоском. — Это Мрак… Ой, Виктория, не бей меня, пожалуйста! Если бы ты
знала, что произошло!
— Догадываюсь, — произнесла Виктория ледяным
голосом. Она окинула обоих испытующим и явно недобрым взглядом. — Поэтому
у тебя, конечно же, и не отыскалось времени…
Олег прервал с самой любезной улыбкой:
— Тигги скромничает. Она все сделала. Вот ее работа.
Виктория взяла всю пачку и, не присаживаясь к столу, быстро
просматривала, начиная с первого листка. Скептическое выражение вскоре исчезло,
взгляд серых глаз стал внимательным, острым, а начиная с четвертой страницы,
брови поползли вверх. Тигги следила за ее лицом со страхом и волнением, пугливо
оглядывалась на Мрака. Он подмигнул ей, обнял за плечо и прижал к себе. Она
незаметно попыталась освободиться, пока строгая подруга не увидела, Мрак не
пустил, и она отдалась этому странному чувству защищенности и надежности,
которого пока что не испытывала ни с одним мужчиной.
Олег сказал вежливо:
— Да вы присядьте… э-э… Виктория.
Свободной рукой отодвинул кресло, другой прижимал к груди брыкающегося
Барсика. Виктория с бумагами в руках подошла к столу, Олег галантно придвинул
и, когда она села, опустился на соседнее сиденье. Барсик тут же свернулся
клубочком и заснул. Ее глаза не отрываются от бумаг, взгляд бегает по строчкам
быстро, мгновенно собирая информацию, глотая целыми кусками, блоками,
переваривая, раскладывая по этажам и полочкам, а где-то и выстраивая новые
стенки.
На короткий миг ее взгляд оторвался от листков, Олег
буквально ощутил укол, когда их глаза встретились, вроде бы даже сверкнула
молния, и послышался лязг столкнувшихся сабель, затем она чуть раздвинула губы
в подобии улыбки.
— Вы были правы, предлагая сесть. Здесь материал на
докторскую диссертацию. Но стиль совершенно не Тигги. Больно все резко и
напористо… О, здесь еще и рекомендации? Минутку, минутку…
Она углубилась в чтение. Лицо становилось все серьезнее,
Олегу даже показалось, что вытягивается, как у голодающей лошади, что из
гордости отказывается есть простое сено, розовые мочки ушей побледнели. Мрак
помалкивал, Тигги замерла, устрашившись разоблачения.
Наконец Виктория подняла глаза от бумаг, взгляд стал очень
строгим и серьезным.
— Все, что предлагаете, — произнесла она, —
слишком радикально, чтобы вот так взять и… Но в то же время каждое предложение
обещает немедленный результат. Я просто не знала, что… В своей самоуверенности
полагала, что я — единственный специалист в этой области. По крайней мере,
единственный заслуживающий внимания, остальные только болтуны и прожектеры. Но
эта работа… Кто вы?
— Мы просто помогли Тигги, — ответил Олег. —
Вот с вечера корпели всю ночь над этой докладной запиской. Да-да, всю ночь…
значит, э-э… корпели.
— Очень даже корпели, — подтвердил Мрак. И с
удовольствием повторил понравившееся слово: — Именно корпели!
Виктория взглянула на стол, где среди блюд с жареной птицей,
морскими раками, кальмарами и модифицированными фруктами гордо высятся две
бутылки дорогого шампанского, элитного коньяка и чего-то подозрительного в
глиняном кувшинчике, перевела внимательный взгляд на Олега.
— Да, — согласилась она ровным голосом, — я
вижу. Тигги жалобно пискнула:
— Виктория… но ведь тебе эти бумаги подходят?
Виктория оглядела ее с головы до ног. Взгляд был задумчивым,
сострадающим, но в нем промелькнуло и нечто иное, далекое от сострадания.
