— Жизнь в новых условиях.
Тигги уговорила Викторию помочь ей мыть посуду, как будто и
у нее не посудомоечная машина-автомат, хотя, конечно, мужчины не могут заметить
такой детали, ушли, но и оттуда Виктория с интересом посматривала в дверной
проем. Мужчины остановились перед включенным экраном, Тигги без работающего
телевизора жизни не мыслит, разговаривают серьезно, но на экране ни футбола, ни
шоуменов, передача с авиационного праздника, Викторию вдруг пронзило странное
ощущение, что они смотрят на экран и видят нечто другое.
Что-то в этих мужчинах общее, хотя трудно вообразить
настолько разных: Олег — воплощение рыцаря-крестоносца, несущего языческому и
сарацинскому миру веру Христа огнем и мечом, лицо аскета и подвижника, худое и
решительное, высокие заострившиеся скулы, что едва не прорывают натянувшуюся
кожу, пронизывающий взор удивительно зеленых глаз, сомкнутые брови и
вертикальная складка между ними, что придает взору вид испепеляющей
интенсивности, тонкий нос, сомкнутые губы и твердые складки по бокам, от них
впечатление сосредоточенной задумчивости.
Мрак чуть крупнее, шире в плечах, грудь вздута могучими
мышцами, но ощущается, что наросли сами по себе, есть люди, что не заботятся,
чтобы их наращивать упражнениями, им все дается легко: дружба мужчин, внимание
женщин, добыча в лесу, даже в покере выпадают нужные карты. Он и выглядит
благодушным от осознания силы, как физической, так и душевной, всегда готов
поделиться, вот и Тигги подобрал и пригрел, как потерявшегося щеночка, в то
время как его друг, по словам Тигги, равнодушно и даже как будто бы брезгливо
ждал в сторонке. Олег — аристократ, который предпочтет позвать полицию, просто
из нежелания пачкать руки о бродяг, в то время как Мрак и с королями будет на,
а короли примут это как должное.
И в то же время в Олеге больше другой силы, которую Тигги,
конечно же, ощутить не может. Эта сила не только не расходуется в обыденности,
но даже не проявляется. Как в деревне могут смотреть на приехавшего из города
погостить академика как на никчему и неумеху, если тот не умеет плетень
починить, грабли наточить, косу направить.
Тигги перехватила взгляд подруги, спросила потихоньку:
— Как тебе они? Что-то в них есть странноватое…
— Что?
— Иногда мне кажется, что они оба меня настолько хорошо
понимают, что даже… я просто не знаю!.. Вот и сейчас кажется, что каждое мое
слово слышат. Мне Мрак очень понравился, я от него просто балдею! А как тебе
Олег?
Виктория пожала плечами.
— Одна знакомая бухгалтерша говорила, что, когда
годовой баланс сходится, это такое ликующее чувство, что никакой оргазм не
сравнится. Так вот, у меня вообще много чего выше заурядного оргазма.
— А незаурядного?
Виктория посмотрела на подругу внимательно, та сконфузилась,
пробормотала:
— Ну ладно тебе, ладно.
— Все оргазмы одинаковы, — сообщила Виктория
хладнокровно. — Это все просто, примитивно, хоть и приятно. Но есть
радости и повыше… Олег меня привлекает странным ощущением, что знает намного
больше, чем я. И умеет больше. Нет, правда, просто чувствуется, что знает
больше. Удивительно, да?
Тигги покачала головой, глаза округлились.
— Конечно! Ты мне иногда кажешься совсем страшной. Нет,
не подумай чего, ты очень красивая… по-своему, но у тебя внутри нет
женственности, ты вся из железа. А этот Олег такой мягкий и грустный… Ты
заметила, какие у него глаза печальные?
Виктория удивилась.
— У Олега? Да это не человек, а компьютер!
— Нет, — ответила Тигги убежденно, — он
добрый. Меня интуиция разве подводила? Нет, ты скажи!
— Не подводила, не подводила, — буркнула
Виктория. — Есть у тебя некоторое чутье… как у перелетных птиц, оленей или
перепончатокрылых. Но если по уму, то Олег — айсберг.
— С чувствительной душой, — упрямо сказала
Тигги. — Он, по-моему, в жизни очень много страдал. Из-за женщин.
Виктория фыркнула:
— Ну еще бы! У тебя если страдания, то обязательно
из-за мужчин или женщин!
— А у тебя из-за неразделенной любви к Родине? — отпарировала
Тигги. — Лучше уж вот такие… Ладно, вернемся, а то еще чего подумают. Это
я старомодная, а ты чересчур продвинутая.
Виктория поморщилась, у кого-то комплимент, у кого-то
оскорбление, а у Тигги просто неодобрение, она по мягкости характера просто
неспособна на оскорбление.
Глава 10
Пока женщины шушукались, Олег внимательно рассматривал
Викторию. Хотя Яфету говорил уверенно и напористо, но сам далеко не так уверен
в своих словах, как старался выглядеть. Человек двадцатого века очень не похож
в области морали на человека века Древнего Египта или ацтеков, но между древним
египтянином и современным киберпанком сотни поколений, каждое изменяло
человечество чуть-чуть, почти незаметно, а сейчас вот только в одном поколении
ожидается разрыв между и куда больше, чем между кроманьонцами и специалистами
по электронике.
Красивая уверенная женщина, по ряду признаков она уже
шагнула за грань человека. И всеми фибрами души стремится шагнуть, даже
прыгнуть, еще дальше. Но как вот такая, типичная представительница техносекса,
даже не техносекса, а просто остервенелая технофилка, будет относиться к людям,
что остаются по разным причинам за порогом?
Он дотянулся мыслью до ее очков, кивнул себе, так и знал:
мир, на который она смотрит, полностью покрыт системой фильтров, которые тоже
начинались с простейшей системы целевыделения в военной технике, так раньше
отмечали танки, системы ПВО, самолеты и все прочее на экране радара,
относящееся к противнику, а теперь это выросло до динамического редактирования.
На всех домах благодаря ее очкам горят надписи, сообщающие все об архитектуре,
о корпорациях, работающих внутри, сквозь стены видны опорные балки,
опускающиеся и поднимающиеся лифты, системы обеспечения, антенны на крышах
окружены голубоватым сиянием: одни сильнее, другие слабее, это учитывается
поток радиоизлучения…
Это называется усовершенствованной реальностью в отличие от
виртуальной реальности, ибо виртуальная — всего лишь развлекухи да полигоны, в
то время как усовершенствованная помогает взаимодействовать с миром, каждый
видит в нем больше того, что сама обыденная реальность видеть позволяет.
Не выходя из ускоренного режима, он дотянулся до
Тигги, заглянул в ее очки, ахнул. Благодаря ее фильтрам над
городом сверкает прекраснейшее северное сияние, колышутся изумрудные и багровые
занавеси, позвякивают исполинские люстры над миром, милую Тигги не
обескураживает, что за северным сиянием выгнулась двойная радуга:
неправдоподобно яркая, блещущая даже не в семь, а в двенадцать цветов. По небу
то и дело проносятся хвостатые звезды, вместо одного солнца сразу три, одно из
них ярко-зеленое, видны ласковые подмигивающие звезды… Дома цветные,
раскрашенные, люди милые и приветливые.
