— Вы, как я понял, не связаны жестким графиком
работы, — предположил он. — А свои разработки перебрасываете по
Интернету сразу тем, кто… кто работает над ними дальше. Верно?
— Верно, — согласилась она. — И что?
— Мы с Мраком, как я уже говорил, собираемся на свою
базу, — сказал он серьезно. — Она на крохотном островке посреди
бескрайней водной глади. Если хотите присоединиться, мы вам покажем кое-что из
тех вещей, которые никто еще не видел. А увидят… гм, не скоро.
Тигги вздохнула, а щеки Виктории окрасил слабый румянец.
— А вам… позволено показывать? Мрак вмешался:
— Виктория, если вы — директор института, то почему мы
должны быть обязательно вахтерами? Представьте себе, что и мы занимаем не
последнее место в… нашей иерархии. И можем принимать такие решения.
Не колеблясь, она сказала тут же:
— Я согласна. Если мне и оттуда можно руководить
какими-то операциями, держать связь с моими служащими, то… согласна. И
благодарю за приглашение! Мрак повернулся к Тигги:
— А ты, малышка?
Она судорожно перевела дыхание:
— А мне можно? Я ведь всего-навсего специалистка по
мокрой подписи! А у Виктории я только на подхвате, когда ее работа
соприкасается с моей!
— Да ты все равно ничего не поймешь, — любезно
заверил Мрак. — Если даже я тебе что-то покажу. А зачем мне тебе показывать
еще что-то, кроме меня, такого замечательного?
Она радостно завизжала и бросилась ему на шею.
Мрак на радиолуче уговаривал Олега перенести женщин сонными
на остров, это займет не больше минуты, Олег неумолимо качал головой, мы-де
должны оставаться человеками, есть человеческую пищу и вообще жить
по-человечески, что значит засыпать на ходу, терять связность мысли, дергаться
из стороны в сторону, использовать свои возможности едва на тысячную долю
процента… но, конечно, Олег, как ни противно, все же прав, это надо делать
потому, что человечество должно остаться жить, а неизвестно что с ним будет,
если они двое позволят себе полностью перейти на внутриатомные структуры: не
восхотят ли, в конце концов, смести с лица планеты эту жалкую протоплазму?
Потому ехали на автомобиле, женщины восхищались дизайном,
компьютерной навигацией, даже кондиционером, так что Мраку оставалось только
рассчитывать работу светофоров так, чтобы им всегда.
Олег сидел за рулем, Виктория рядом, а Мрак с Тигги
устроились на заднем сиденье. Между ними копошился Барсик, требовал внимания,
напрыгивал, рычал и делал вид, что сейчас всех разорвет, а когда Тигги хватала
на руки и целовала, старался лизнуть ее в нос.
Кошку пришлось оставить дома, не терпит выходить из дома,
объяснила Тигги, но автоматическая кормушка сможет снабжать ее едой хоть сто
лет. А ходит ее милая пусенька на унитаз, вот так!
Мрак кивнул, буркнул без всякого сочувствия:
— Да, кошку оставлять можно… Это собаки могут помереть
без хозяина. А кошка — тварь бесчувственная. Ей что есть хозяин, что нету…
Тигги бросилась на него с кулаками, он вжался в угол. На
подступах к аэропорту магистраль перекрыли тяжелыми грузовиками, полно народу,
Тигги встревожилась, не теракт ли, но оказалось, очередной митинг с
демонстрацией силы. Пока объезжали по боковым улочкам, слышали усиленные
мегафонами яростные выкрики о сволочах, что в уроду своим прихотям стараются
ограничить свободу демократически мыслящих людей и прочее, прочее, прочее.
Опоздали, голубчики, мрачно подумал Олег, с этими ярлыками. Это царь Кир хотел
бы такое, ну еще разве что дядюшка Сталин, но теперь тоталитаризм уже ни при
чем, тоталитарных режимов нет и не предвидится, мир един, а каждый шаг в
ограничении свобод есть вынужденный шаг в ответ на новую проблему, с которой столкнулось
общество.
Во всех случаях это ограничение и вмешательство оправданы
даже с самых что ни есть гуманистических позиций. Например, детей приходится
отправлять в школы против их же воли, родители понимают, что грамотным и
образованным детям жить в сложном обществе станет лучше, чем необразованным.
Родитель вынужден обучать своего ребенка, ограничивать его в играх, снова и
снова заставляя садиться за ненавистные учебники. Так что злая воля властей ни
при чем, общество само, в общем, заинтересовано в контроле над человеческим
поведением, ибо прогрессу сопротивляться не только глупо, но и невозможно.
Каким бы злом ни казался прогресс, но регресс, давайте же скажем правду, всегда
намного хуже, страшнее, гаже.
Снова вырулил на магистраль, здесь уже знают о митинге,
поспешно съезжают на боковые, шоссе некоторое время было почти пустое, только
время от времени впереди возникала машина, стремительно увеличивалась и тут же
исчезала позади.
В двух местах проехали мимо аварий, с первого взгляда видно,
что не уступили друг другу дорогу, тоже показатель давления в обществе. Раньше
причины аварии были проще: не справился с управлением, занесло, ударился об
ограждение, в столб, не заметил ремонтную машину или асфальтовый каток, а
сейчас то и дело не уступают дорогу, идут на лобовое, до того ожесточились
сердца, что и себя не жалко…
Тигги вспомнила, что не прихватила одежду, да и косметику
бы, помимо той, что в сумочке, Виктория презрительно приподнимала бровь, Мрак
поддакнул:
— Ты права, Тиггушка. Преображая лицо женщины,
косметика создает на нем яркую маску серости, за которой прячется живая,
по-своему красивая душа.
Тигги возмутилась:
— Ты такой ретроград?
— Что ты, что ты, — испугался он. — Я просто
верю, что самая лучшая косметика для женщины — это бутылка водки для мужчины.
Значит, самая лучшая косметика — отечественного производства, ура!
Она фыркнула, отвернулась, Олег посматривал на них в зеркало
и на Викторию краем глаза, эта не щебечет и не лезет с милой чепухой, настоящая
валькирия.
Любая новая технология, пошла мысль дальше, упорно и
настойчиво, как подземный ручеек, что старательно пробивается наверх, к солнцу,
любая новая технология так изменяет жизнь, что для человека уже невозможно жить
без нее. Сколько.бы ни плевались на качество телепередач, но все сидят перед
телевизорами, смотрят, смотрят, чушки бестолковые. Для того чтобы снять
социальное напряжение, телеканалов вводится все больше и больше, фильмы и
сериалы становятся все более кровавыми, а баймы — все реалистичнее, все правдоподобнее.
Он поморщился, ищущая мысль подошла к самому неприятному
осознанию, что технология вот-вот отыщет способы полного контроля над
человеческим поведением. Сейчас все эти крики про зомбирование, всевластие СМИ,
двадцать пятый кадр и прочую ерунду — слабый предвестник ветерка. А вот-вот
грянет настоящая буря. Не только крысам можно с помощью электродов внушать
чувство голода, сытости, страха или чувство полного удовлетворения, вплоть до
оргазма.
Мысль оставалась гадкой, тревожной, не уходила. Уже то, что
показали экспериментаторы ранее, доказывает: человеческие мысли и чувства
настолько открыты для интервенции, что управлять человеком и человеками легко и
просто. И как это ни тревожно, но главные шаги технологии будут делаться именно
в эту сторону, в сторону управления человеческим поведением.
