— Вот пусть и рискуют единицы, — сказал Олег
сердито.
— Они и рискуют, — ответил Мрак. — Они и
соберут все пряники.
— Если они все еще люди, то в их лице… у них все еще
есть лица?.. пряники соберет человечество. Если не люди, то и хрен с ними.
Всегда какая-то часть популяции шла за горизонт! Возвращались единицы. Они-то и
приносили сведения о материках за океаном, о дивных островах, о расщеплении
элементов, о движении звезд… Кроме того…
Он задумался так надолго, что Мрак не выдержал, собрал пучок
жесткого излучения и всадил в бок.
— Что — кроме того?
Олег очнулся, посмотрел на Мрака с удивлением.
— Мрак? Ты откуда?.. Долго здесь паришь?.. Ах да… Мрак,
кроме того, Творец, создав мир таким и нас… такими, сам не совсем таков,
согласен? значит совсем иное, чем подобие телесное, как понимают неграмотные
крестьяне и папа римский. Так что в далекой перспективе…
Мрак прервал:
— Понимаешь, уже в недалекой.
— Или в недалекой, — согласился Олег
неохотно, — но все же не сегодня! Не вот так прямо сейчас. Но вообще-то,
конечно, мы все либо подберем себе иную форму существования, либо каждый
предпочтет свою…
Мрак покачал головой:
— А там новый виток эволюции? Нет, дарвиновский отбор?..
Неудачные передохнут, а вот мы, замечательные, снова на пике эволюции! Так?
Олег кивнул с самым невозмутимым видом:
— Так. Но насчет разных форм ты перегнул. Они все в
одной форме, даже если один в облике человека, другой в виде козла, а третий
явился как облако в штанах. Или вовсе без штанов. Это все равно что цвет волос,
форма носа или рост. А так атомарная структура у всех не просто одна, но и по
одному строгому чертежу.
Мрак сказал задумчиво:
— Насколько я знаю, некоторые тут же попробуют… гм, добавлять
себе кое-что, усиливать, наращивать…
— И саморазрушатся, — отрезал Олег. — Если
хочешь гуманно, то склеят ласты. Наш гомеостат — устойчивая штука. Он
складывался миллионами лет. Что-то добавить или отнять вот так наугад — это
почти наверняка крах. Мрак обронил словно невзначай:
— Таргитай… Олег ощетинился:
— Что Таргитай, что Таргитай?.. Он же не сам это
сделал!
— А если сам?
— Как?
— Ну, ты же знаешь поэтов! Могут интуицией, интуицией…
Олег помрачнел.
— Таргитай — это другое. Мы — даже на молекулярной или
атомарной основе все еще не просто люди, а млекопитающие! Улавливаешь?.. Есть
класс простейших, класс рыб, что произошли из простейших, класс земноводных,
что произошли из вылезших на сушу рыб, класс млекопитающих, что произошли из
земноводных… Я доступно объясняю?
Мрак скривился:
— Когда-нибудь убью за такую доступность.
— Так вот, — продолжил Олег, — а ты можешь
себе представить существо следующего класса? То, что за млекопитающим?.. Ну да,
я об этом уже говорил, но все равно, можешь? Нет. И я нет. Возможно, Таргитай и
есть классом выше. Понимаешь, парадокс, он все еще остается человеком и даже
нашим другом, но уже не млекопитающим, а… в то же время мы, даже на
субатомарной структуре, все еще дикари с дубинами. А ты так и вовсе невр с
топором!
— С секирой, — поправил Мрак обидчиво. —
Топор — это для плотников. По-твоему, невр с секирой ниже, чем дикарь с
дубиной? Ну, Олег, какой из тебя патриот…
Глава 14
Планета поворачивалась под ними, словно шар, по которому они
бегут, быстро-быстро перебирая невидимыми ногами. Мрак с удовольствием
всматривался, помимо людей, машин и зданий, замечая зверюшек, птиц и даже
муравьев, а иногда заглядывал и в глубь земли, успевая рассматривать в гнездах
мышат, сусликов, хомяков, землероек.
Олег видел его интерес, не выдержал:
— Мрак, когда повзрослеешь?
— В смысле, — переспросил Мрак, — когда же,
наконец, стану таким же занудой? Ну, не знаю. Стараюсь, конечно. Разве не
видно?
Олег вздохнул:
— Старайся, старайся. Тебе нужно стараться много. Очень
много.
Над Северной Америкой Мрак приблизил изображение одного из
городов, на остром шпиле над огромным зданием корпорации трепещет флажок,
хмыкнул, Олег уловил в бодром голосе нотку глубокого сочувствия:
— Смотри, скоро утро, а они все еще не ложились… Как на
каторге галерные рабы! Ван Донкель и Фриц Целлер прямо в лабораториях и спят.
Да и сотрудников, черт побери, подобрали таких же сумасшедших. Натаскали
раскладушек в нижний зал! Прямо солдаты в походе. А лаборантки носят им еду из
буфета…
Олег кивнул:
— Такова цена прогресса. Мрак сказал виновато:
— Прямо свиньей себя чувствую…
— Почему?
— Ну, могу же прямо сейчас создать им ассемблер, над
которым истязают себя третий год!.. Создать и незаметно подкинуть! Но не делаю,
как будто жмот какой пещерный.
Олег скривился.
— Замолчи. Я тогда вообще расподлейшая и преподлейшая
скотина, но я не скотина, Мрак. Нельзя подбрасывать открытия, нельзя!.. Иначе
это будут чудеса, что расхолаживают, заставляют надеяться на манну небесную.
Вообще убивают всякую волю и стремление делать открытия. Что поделаешь, иначе
нельзя, Мрак. Должны сами, только сами, и чтобы каждый шаг был понятен,
расписан, почему и как именно пришли к этому результату, чтобы в любом другом
уголке, прочтя это, могли повторить то же самое. И чтобы это знание было
размножено и записано на разных носителях, тогда только не пропадет, не
исчезнет, как могло бы с твоим щедрым даром!..
Мрак возразил с неудовольствием:
— Да знаю все, не занудствуй! Но все равно чувствую
себя жмотом.
Олег признался:
— Мне тоже гадостно. Как будто сами едим, а другим не
даем. Не поглядывай в ту сторону, не поглядывай! Если тебя заботит, что
хватятся женщины, то мы отсутствовали всего полчаса! Да и вообще… Виктория, к
примеру, перестанет нас уважать, если будем торчать возле них все время. Ты
знаешь, как называли таких мужчин во все времена…
— Не говори! — перебил Мрак. — Когда
произносишь такие вот слова, лучше бы я послушал пьяных матросов. Ладно, ты
нацелился к Яфету?
— Смотри, тупой-тупой, а угадал.
— Я не тупой, я — чуткий, — возразил Мрак. —
Умом Россию не понять, сказал Тютчев, да и вообще человека умом не познать, так
что у меня перед тобой, умник, полное и окончательное преимущество.
— Почему? — спросил Олег, не поняв.
— Потому что я чуткий, — объяснил Мрак злорадно,
как самому тупому ученику в школе, — чутьем можно понять все! А умом вон
не понять даже Россию…
