Для тех городов или стран, куда пришла современная экономика, больше всего были важны ее нематериальные последствия. Она преображала труд и карьеру большого и постоянно растущего числа людей. Следовательно, она меняла саму жизнь: новый опыт труда в современной экономике и, соответственно, новый опыт городской жизни изменили сам характер жизни, а не просто ее уровень. Конечно, в полной мере эти последствия проявились лишь со временем, причем в некоторых формах занятости — позже, чем в других. Поэтому нет ничего удивительного в том, что более ранние наблюдатели не всегда замечали те же эффекты, что и более поздние, которые едва ли могли упустить из виду новый смысл эпохи.
Конечно, некоторые из великих экономистов современности признали, что опыт труда имел центральное значение для жизни работающего населения. Альфред Маршалл, остававшийся ведущим британским экономистом на протяжении четверти века начиная с 1890 года, подчеркивал, что люди, занятые в современном бизнесе, замечают, что большинство проблем, которые им приходится решать, возникают в процессе шх. работы в рамках этой экономики:
Занятие, с помощью которого человек зарабатывает себе на жизнь, заполняет его мысли в течение подавляющего большинства часов, когда его ум эффективно работает; именно в эти часы его характер формируется под влиянием того, как он использует свои способности в труде, какие мысли и чувства этот труд в нем порождает и какие складываются у него отношения с товарищами по работе, работодателями или его служащими
[49].
Весьма вероятно, что тут имеется некоторая британская недосказанность и сам Маршалл положительно оценивает психологическое стимулирование и тренировку ума на работе, которые он наблюдал в повседневной жизни. Через несколько десятилетий шведский экономист Гуннар Мюрдаль, всегда отличавшийся четкостью формулировок, высказал эту мысль в более явном виде:
Существует расхожее мнение <…> будто в экономике потребление— это единственная цель производства <…> Другими словами, человек работает, чтобы жить. Однако есть много людей, которые живут, чтобы работать <…> многие вполне преуспевающие люди получают больше удовольствия в роли производителей, а не потребителей <…> многие определили бы социальный идеал как состояние, в котором максимальное количество людей может жить именно так
[50].
Маршалл и Мюрдаль отступили, таким образом, от ортодоксальной экономики, признав, что для растущего числа людей деловая жизнь, требующая обдумывания того, что и как лучше производить, стала тем, что полностью занимало их разум.
Наблюдение Маршалла и Мюрдаля поражает в двух отношениях. Подчеркивая психологическую сторону труда, они должны были понимать, что этот аспект не был всеобщим. Люди — по крайней мере, в большинстве своем — не обнаруживают сопоставимых стимулов или интересных задач в пожизненном уходе за детьми или в других видах домашней работы. (Если бы в мире на каждом углу было полно психологических стимулов и интересных задач, наличие тех же самых составляющих на рабочем месте вряд ли было бы предметом, заслуживающим обсуждения.) Также они должны были понимать, что это абсолютно новое явление. Неявно они предполагают, что работа в прежние времена не была увлекательной, если только не брать работу короля, занятого сохранением своей собственной власти. Богатейшим источником удовлетворения становится именно психологическое стимулирование и интеллектуальные рабочие задачи, а не сельский труд в традиционных экономиках. Маршалл и Мюрдаль, видимо, понимали, что интеллектуальная увлеченность формируется теперь на рабочем месте, однако они не уточнили, что это были за стимулы и задачи.
Другой мир: преобразование труда и карьеры
Особый опыт современной экономики сложился благодаря свойственной ей деятельности — созданию, разработке, маркетингу и испытанию новых идей. Во многих профессиях, хотя и не во всех, трудовой опыт изменился — в традиционных экономиках он представлялся единообразием или стазисом, а теперь стал ассоциироваться с изменением, вызовом, оригинальностью, свойственными современной экономике. Потратив совсем немного усилий, мы сможем выделить некоторые из форм современного опыта или современных категорий опыта, хотя другие, возможно, останутся за пределами нашего исследования. Вероятно, не все из этих видов опыта можно было бы назвать «вознаграждениями» (см. далее). И даже наиболее очевидные вознаграждения не являются достаточными для того, чтобы хорошо работающая современная экономика считалась справедливой, хотя они и могут быть необходимыми для справедливой экономики (см. главы 7 и 8). Но начнем с опыта.
Современность принесла с собой непрерывные изменения, что резко контрастировало с однообразным и рутинным трудом в традиционных экономиках. Беспрестанные изменения в работе компании, происходящие под влиянием внешних факторов, стали для участников экономического процесса источником психологических стимулов. Когда появляется новый продукт, у его реального или потенциального потребителя может возникнуть вопрос, нет ли какого-то дополнительного выигрыша от такого его применения, которое пока не известно. У производителя может возникнуть вопрос, нет ли способа усовершенствовать или изменить его работу. Конечно, в традиционной экономике вполне могли существовать продукты, которые со временем начинали использоваться по-новому или же могли усовершенствоваться, так что определенные неизученные возможности в них сохранялись, а стимулы к поиску встречались даже в традиционной среде. Однако стимулы, которые создает поток новых продуктов, гораздо сильнее.
Другой вид опыта, порожденный современной экономикой, заключается в процессе решения новых проблем, возникающих в результате попыток произвести внутренние изменения. Хотя ремесленники и земледельцы в эпоху Античности и Средневековья постепенно решали свои давно намеченные задачи, судя по всему, к XVI–XVIII векам у них таких задач не осталось. Конечно, кое-какие шумпетерианские открытия продолжали совершаться, но ни одна страна не может быть уверена в силе или частоте этих открытий или же в том, что она окажется в наиболее выгодном для развития новых возможностей положении. Только современная экономика такой страны способна создать для трудоспособного населения бесконечную череду новых задач, без которых они потеряют интерес к собственному труду. Философы называют итоговое «расширение талантов» самореализацией или самоактуализацией, то есть полным раскрытием собственного потенциала. В менеджменте используется термин «вовлечение персонала», который означает то, что сотрудники стимулируются новыми процессами и полностью вовлекаются в решение поставленных перед ними задач. Можно считать, что Маршалл и Мюрдаль распознали эти качества современного труда.
