Книга Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений, страница 53. Автор книги Эдмунд Фелпс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений»

Cтраница 53

В общественной жизни «современная женщина» почувствовала, что может совершенно свободно отказаться от традиции или даже нарушить табу. Простые люди перестали зависеть друг от друга и превратились в исследователей мира, пытающихся решать сложные карьерные вопросы и хватающихся за любую возможность. Теперь люди могли стать героическими фигурами — в большом или малом масштабе, и героизм их был заметен гораздо больше, чем в меркантилистскую эпоху, которую Смит считал негероической. В некоторых странах важные политические лидеры и активисты стали первыми защитниками такого общества, заявив, что государство не должно преследовать какие-то иные общественные цели, кроме индивидуального процветания и развития каждого. В «Здравом смысле», впервые опубликованном в качестве памфлета в начале 1776 года, рассуждение Томаса Пейна, доказывающее необходимость независимости Америки от Британии, основывалось на том, что эта независимость станет толчком к процветанию; если Пейн и признавал какую-то иную социальную ценность, это не очевидно. Джефферсон во втором проекте «Декларации Независимости», написанном в 1776 году, указывал на то, что институты Америки «открыли <…> обездоленным и предприимчивым людям всех стран <…> приобретение и свободное владение собственностью», предполагая тем самым, что материальная независимость, карьера и определенное благосостояние стали вехами на пути к тому счастью, ради которого они приехали в Америку. В своей речи 1925 года, произнесенной после избрания, президент Калвин Кулидж отметил, что, по его мнению, американцы продолжают двигаться в направлении, указанном Пейном и Джефферсоном, и недвусмысленно заявил, что его правительство тоже будет поддерживать этот курс. «В конце концов, — заметил он, — главное дело американского народа — это бизнес. Они всецело заняты покупками, продажами, инвестированием и преуспеванием». Еще более удивительно то, что Линкольн в своей второй лекции говорит о «безумном стремлении к новому», характерном для американцев.

Также в основе модернизма лежит идея, что у каждого, кто пользуется юридически закрепленными правами современного общества, которые ему почти ничего не стоят, есть обязанности и ответственность: обязанность уважать законы и права людей, а потому не обманывать других; обязательства независимости, предполагающие, что необходимо самим отвечать за собственные ошибки и не перекладывать их на других. Ответственность предполагает, что лица, союзы и даже государство не могут нарушать права собственности лиц или компаний; вынуждать их к выплатам; склонять государство к блокированию конкурентов, которые могли бы предложить новые продукты; а также выпрашивать у государства субсидии, дотации и компенсации. (Современное государство может осуществлять инвестиции ради инноваций и открытия предприятий, примером чему может быть Луизианская покупка, также оно может предпринимать определенные, но не слишком дорогостоящие меры, чтобы не дать внешним силам помешать инновациям и предпринимательству. Способно государство и бороться с тем, что считается экономической несправедливостью при распределении вознаграждения от кооперации. Однако функцией современного государства не является препятствование разработке инновационных продуктов или же новым инвестициям для защиты некоторых производителей от новых конкурентов или же возмещения им понесенных потерь в том случае, когда защищать их уже поздно. В современном обществе даже справедливое государство не занимается страхованием от всех возможных рисков.)

Такой модернизм, ставший основой для возникновения современных экономик, был не чем иным, как культурной революцией, а современные экономики, внедряемые им, привели к культурному шоку, особенно в континентальной Европе. Во второй половине XIX века было написано несколько опер, которые можно считать величественным отражением издержек поиска современным человеком самого себя и самовыражения в обществах, остававшихся еще, по сути, традиционными: среди них можно назвать «Сельскую честь» Масканьи (1890), «Мейстерзингеров» Вагнера (1868) и «Травиату» Верди (1853). («Тема для нашего времени», — писал Верди своему другу. Чтобы добиться театральной постановки, он изменил место и время действия оперы на «Париж и предместья, 1700 г.».) Модернизм и современность вызвали противодействие в тех континентальных странах, где захваченный модернизмом плацдарм был существенным, но сильными оставались и традиции. Наиболее важное движение сопротивления сформировалось к концу XIX века в Германии — со временем оно приведет к экономической системе, которая получит название «корпоративизма». Но почему вообще должно было начаться это обратное движение? В классическом трактате о благотворности традиционной жизни, который на десятилетия станет источником корпоративистских идей, прусский социолог Фердинанд Теннис говорит о торговце, который, вооружившись «контрактами», созданными римским правом, предлагает товары, лишающие других людей занятия. По Теннису, именно такой торговец, а не «разделение труда» на фабриках, о котором говорил Маркс, представляет собой силу, разрушающую традиционное сообщество [108]. Корпоративистская критика современности в значительной мере складывалась из сравнений городской жизни с жизнью в общине, которые, конечно, были не в пользу первой. Говоря в целом, корпоративистская критика современности была направлена против тех характеристик и свойств современной экономики, которые предполагали разрыв с традицией.

Эта критика развилась в следующие десятилетия. Один из ее аргументов, направленных против современной экономики, состоял в том, что последней не хватает руководства, то есть определенной направленности, поскольку ее движение оформляется всего лишь как равнодействующая сила, складывающаяся из действий миллионов индивидов, каждый из которых тянет в свою сторону. Как считали корпоративисты, в эпоху Средневековья инновации направлялись экономической властью общины, так что результаты инноваций обычно совпадали с ее потребностями. Когда же такие общинные цели были вытеснены не объявляемыми публично, почти всегда незаметными и неподотчетными инициативами множества индивидуумов и компаний бизнес-сектора, экономика, можно сказать, стала неуправляемой, что вполне закономерно породило чувство беспорядка. И это чувство, несомненно, лежит в основе того беспокойства, которое распространилось в Западной Европе в последние годы XIX века и в первые десятилетия XX века. Потребность в руководстве (или, как сказали бы французы, в дирижизме) стала главной составляющей корпоративистской мысли.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация