Что касается роста цен на недвижимость, то земля, быстро или медленно, росла в цене вот уже более 30 лет. В 1956–1989 годах лишь один год (в 1974-м) цены падали, отсюда у инвесторов возникло убеждение, что они падать не могут в принципе [Chancellor 2000, р. 293]. Ниже я суммирую все известные мне аргументы в пользу продолжения роста цен, выдвигавшиеся в конце 1980-х, и более поздние аргументы, обосновывающие, почему пузыря на рынке недвижимости не было
[130]:
• изменение к лучшему экономических перспектив Японии в середине 1980-х годов (преодоление последствий нефтяного кризиса без особого стресса для экономики, уход с поста мэра Токио, который имел социалистические взгляды, политика дерегулирования премьер-министра Ясухиро Накасоне, преодоление резкой ревальвации иены в 1985–1986 годах, самый длинный период низких процентных ставок за всю историю [Mera 2000b, р. 33];
• «физическая» нехватка земли (плотность населения в Японии превышает плотность населения в США в 25 раз; ВНП Японии на километр площади в 15 раз выше, чем в США [Edelstein, Paul 2002, р. 71];
• серьезные ограничения на девелопмент, в частности ограничения на процент застраиваемой территории (но это ограничение действует во всех городах мира! – Е.Ч.) и перекос пропорций между сельскохозяйственными землями и землями под коммерческую застройку;
• высокая себестоимость строительства офисов (в городе не было крупных участков: чтобы получить 50 соток, минимально необходимых для строительства небоскреба, нужно было выкупить участки у 10–20 собственников. Многие из участков использовались под мелкий семейный бизнес и передавались по наследству из поколения в поколение. Собственники отказывались их продавать, так как лишились бы своего бизнеса. Землю можно было выкупить только за огромные деньги. К процессу выкупа привлекали и якудзу – японскую мафию) [Mera 2000b, р. 36];
• в результате «физической нехватки» земли, законодательных ограничений и высокой стоимости строительства возникает нехватка коммерческих площадей в Токио (доля свободных коммерческих площадей в Токио в 1982 году оценивалась в 1%, в 1985 году – 0,2%, соответственно арендные ставки росли) [Там же, р. 33];
• тотальное доминирование Токио в экономике страны, которое означает, что спрос на офисы в городе будет всегда;
• налоговое законодательство стимулирует владение, а не куплю-продажу земли
[131], соответственно, цена не может упасть, потому что нет предложения;
• распространенное среди японцев убеждение, что с землей расставаться нельзя и это лучшее наследство, которое можно передать последующим поколениям; если земля и продается, то родственникам, а если владелец – юридическое лицо, то материнской компании;
• скупка земли корпорациями для постройки общежитий для своих служащих, которые не могут позволить себе покупку квартиры, тем более что земля на балансе вызывает рост стоимости акций.
Как мы видим на этом примере, диагностировать пузырь гораздо тяжелее, чем кажется. Ведь во всех этих аргументах есть рациональное зерно.
Инвестиции в землю «в моменте» страшно выгодны, так как кредиты под покупку земли выдаются в размере 200% стоимости залога [Chancellor 2000, р. 301]. Размер кредитования недвижимости потрясает воображение. Согласно одним данным, на финансирование операций с недвижимостью приходится более четверти всех выданных банками в 1984–1990 годах кредитов. В 1991 году эти ссуды достигли 3/4 портфеля кредитов промышленным компаниям [Ивантер 2007]. Согласно другому источнику, на пике займы под недвижимость составляли 1/5 портфеля [Edelstein, Paul 2002, р. 70].
В качестве объяснений умопомрачения на японском рынке называют и групповое сознание японцев. Страну именуют «обществом консенсуса». Вспоминают лозунг Второй мировой войны: «Cто миллионов сердец бьются как одно». Чувство принадлежности к большой группе дает и чувство безопасности, часто ложное (мы говорили об этом в главе 11). На пике бычьего рынка японские инвесторы любили повторять японскую поговорку: «Если мы переходим на красный свет все вместе, то нам нечего бояться» [Mahar 2004, р. 191].
Интересные объяснения того, почему в 1987–1989 годах в Японии пузырь продолжал надуваться, находим у макроэкономиста Роберта Бреннера (Robert Brenner) в книге «Бум и пузырь: США в мировой экономике» («The Boom and the Bubble: The US in the World Economy»), очень критичной по отношению к финансовой политике США. Бреннер пишет: «В начале 1987 года страны “Большой семерки”, и в особенности Япония, старались избежать краха доллара. При этом опасались не только давления на экспортные отрасли Германии и Японии, но и международного финансового коллапса. Однако падение доллара нельзя было бы остановить, если бы инвесторы стали перекладываться в другие валюты. А бегство от доллара началось. Осенью 1987 года ФРС США подняла процентные ставки, но бегство продолжалось из-за аналогичных действий центробанков Германии и Японии, которые скомпенсировали повышение процентных ставок в США, а также из-за кризиса на фондовом рынке октября 1987 года.
В этой ситуации фондовые рынки спасла только интервенция Федеральной резервной системы США и японских властей, но это было краткосрочным воздействием. Если бы не желание японского правительства снизить и без того исторически низкие процентные ставки и вынудить японских инвесторов увеличить размещение капитала в США, несмотря на высокую вероятность потерь от дальнейшего обесценения доллара, настоящий финансовый кризис конца 1980-х годов можно было и не предотвратить. Эти начинания не обошлись без потерь для японской экономики: они усилили надувание пузыря на японском рынке в 1980-е годы и привели к ошеломляющим убыткам в сотни миллиардов долларов, когда американская валюта наконец упала по отношению к иене в первой половине 1990-х годов. А меры эти применялись исходя из того посыла, что в их отсутствие будет нарушено не только равновесие в экономике США, но и мировая экономическая стабильность в целом» [Brenner 2002, р. 8 4–85].
Есть и «технический» момент. Известно, что по переоцененным акциям большая доля продаж вкороткую может привести к резкому росту цен в самом конце пузыря (подробнее об этом – в главе 16). Именно так произошло во второй половине 1980-х годов, когда многие профессионалы поняли, что японский рынок акций переоценен. Арбитражеры, которые продали вкороткую японские акции, но захеджировались от изменения фундаментальных факторов тем, что вложились вдлинную в американский рынок, понесли колоссальные убытки на крахе американского рынка в октябре 1987 года. Американский рынок просел тогда больше японского, кстати, из-за интервенции японского правительства. Инвесторов вымыли с американского рынка, и они были вынуждены закрывать позиции в Японии (то есть покупать акции), что спровоцировало еще больший их рост.
