Если речь идет об управляющих деньгами, то они могут строить инвестиционные стратегии, руководствуясь в первую очередь желанием сохранить свое рабочее место, и такие решения не всегда правильны с точки зрения пайщика фонда. Такой подход может вести к использованию стратегий, которые не позволяют много потерять или дают возможность уменьшить ответственность за потери, не сильно беспокоясь о том, как это влияет на возможность выигрыша.
Серьезную проблему создает прижившаяся практика оценки результатов менеджером по сравнению со средними показателями. Как говорит Мегги Махар в своей книге «Бык! История бума и краха» («Bull! A History of the Boom and Bust»)
[152] – серьезном исследовании недавнего интернет-пузыря, «в 1999 году менеджеры в большей степени, чем ранее, вознаграждались на основе их “относительного результата” – то есть на основании того, насколько хорошо они сработали по сравнению с индексом и/или другими менеджерами… Однако инвестор на пенсии не может купить поесть на относительные результаты, ему нужные реальные доллары» [Mahar 2004, р. 293]. «Если бы взорвался весь сектор интернет-акций, а он потерял, скажем, только 15% клиентских денег, его бы (управляющего деньгами. – Е.Ч.) ни в чем не обвинили, если бы индекс потерял 15% или больше» [Mahar 2004, р. 295]. Вот комментарий одного из управляющих фондами: «Ты можешь быть прав и быть с толпой – это замечательно… Ты можешь быть прав и быть один – тогда ты герой. Ты можешь быть неправ и быть с толпой, что не так уж и плохо. Когда убытки у всех, твой убыток не причиняет вреда твоей карьере. Или ты можешь быть неправ и быть против толпы – тогда ты идиот» [Там же, р. 225].
Примеры подобного поведения приводит в своей книге «Переиграть Уолл-стрит» известный управляющий деньгами Питер Линч, показавший за 10 лет управления фондом «Магеллан» фантастические результаты: «…Сейчас я начинаю понимать, что у некоторых моих любимых акций действительно было нечто общее. Это были акции компаний с хорошими балансами и благоприятными перспективами, но большинство портфельных инвесторов не решились бы купить их… Управляющий портфелем, который думает о сохранении рабочего места, склонен покупать акции компаний типа IBM и избегать компаний типа Seven Oaks… Если акции Seven Oaks обвалятся, то обвинят того, кто порекомендовал включить эту компанию в портфель, но если рухнут акции IBM, то винить будут саму IBM – за то, что она расстроила Уолл-стрит» [Lynch 1993, р. 109].
А вот что рассказывает Фабер: «Во время мании мы слышим раз или еще раз, что “мы не можем себе позволить” не быть в этом секторе. В 1970-е многие управляющие деньгами думали, что акции нефтяных и других сырьевых компаний переоценены. Но поскольку в 1980-е годы только эти акции и росли, фонды должны были их покупать, чтобы показать результат. Аналогично во время мании на японском фондовом рынке многие иностранные инвесторы думали, что акции переоценены. Но если бы они не вкладывались в Японию, то их результат был бы хуже, чем рост международных индексов, – поэтому иностранцы участвовали в мании, хотя и неохотно. Совсем недавно многим управляющим деньгами было очевидно, что акции высокотехнологичных компаний были переоценены. Но поскольку большинство акций после 1998 года не росли и только телекоммуникационный сектор тянул рынок вверх, управляющие должны были сидеть в этих акциях, чтобы показывать результат и привлекать в фонды новых пайщиков» [Faber 2008, р. 145].
В научной литературе все больше распространяется идея о том, что профессиональным управляющим деньгами может быть выгодно держаться центра стаи: если инвестиции эксцентричны, то при проигрыше управляющему пощады не будет. «Народная мудрость гласит, что лучше со всеми потерять, чем выиграть в одиночку» [Scharfstein, Stein 1990]. В конце 1990-х годов сложилась ситуация, когда управляющий фондом не мог себе позволить не владеть акциями интернет-компаний [Mahar 2004, р. 299].
Дэвид Шарфстейн (David Scharfstein) и Джереми Стейн (Jeremy Stain) в известной статье «Стадное поведение и инвестиции» («Herd Behavior and Investment») уверяют, что именно стадностью можно объяснить крах 1987 года. Накануне краха многие думали, что рынок перегрет, однако акции продавать не спешили. Что, если они продадут, а акции еще вырастут в цене? Тогда их по головке не поглядят. Если же акции упадут, то потеряют все. Если крах не мог предвидеть никто, то и с управляющим ничего не случится. В модели, предложенной этими авторами, управляющие деньгами принимают инвестиционные решения, думая о том, что тем самым они посылают рынку сигнал о своей квалификации. Рынок не различает квалификацию менеджеров
[153], которые могут быть «умными» и «тупыми». Теоретически рынок мог бы оценивать квалификации менеджеров по конечному результату, но только теоретически – нужно долго ждать, плюс имеет место фактор случайности. Гораздо проще, говорят Шафрстейн и Стейн, оценить квалификации управляющих по действиям. Действия менеджеров, которые принимают «правильные» решения, должны быть одинаковы, ведь они призваны отражать одну и ту же «правду». Того, кто действует в противоход, скорее признают управляющим с низкой квалификацией. Кроме того, плохая квалификация провалившегося менеджера выявляется только в том случае, если он был оригинален. Если же он действовал как все, то его профнепригодность остается незамеченной. В результате за «толпой» могут последовать не только плохие менеджеры, но и специалисты выше среднего уровня.
На мой взгляд, это очень похоже на правду для ситуаций, когда горизонт оценки менеджеров краткосрочный. А в большинстве случаев он таковым и является – результаты деятельности взаимных фондов оцениваются ежеквартально, а это слишком короткий промежуток времени, чтобы сыграла долгосрочная стратегия инвестирования в противоход (contrarian). Полная аналогия с короткими продажами переоцененных акций – когда-то рынок упадет, но до этого можно успеть пойти ко дну. И здесь мы наблюдаем то же самое: управляющий может быть и прав, но его могут уволить быстрее, чем выяснится, прав ли он. И как мы сейчас увидим, его могут уволить, даже если его правота подтвердится!
Около 77% управляющих фондами преследуют стратегию моментум-трейдинга [Grinblatt, Titman, Wermers 1995], и она дает лучшие результаты, чем альтернативные стратегии (исследовался период 1975–1984 годов).
Аналогично стадное поведение может наблюдаться и в действиях аналитиков. Наличие влияния аналитиков, делающих прогноз или дающих оценку первыми, на тех, кто делает это позднее, и тенденции усреднять рекомендации задокументировано, например, в [Welсh 2000]. В этой работе показано, что тенденция стремления к консенсусу сильнее во времена растущего рынка; иными словами, во время бычьего рынка рыночная информация хуже агрегируется, и отдельная новость может иметь большое влияние. (Автор признает, что объяснений тому, почему поведение выглядит более стадным во время рынка быков, экономическая наука пока не предложила.) Объяснение возможных причин стадного поведения аналитиков приводится, например, в [Hong, Kubik, Amit 2000]. В этой работе показано, что менее опытные аналитики меньше отклоняются от консенсуса, чем более опытные, и, видимо, по этой причине риск потери работы в результате плохого прогноза для неопытного аналитика выше. Еще одна идея, высказанная в [Klein 1990], связана с тем, что никто из аналитиков не хочет, например, быть первым провозвестником плохих новостей (негативного прогноза по компании), так как это может настроить против него менеджмент
[154].
