Успокоившись на этой мысли, Харитон мельком глянул на дорожный указатель с названием города Кащеева, оставшийся за спиной, и с удовольствием надавил на газ.
Глава 9
Придя в себя после того, как его «поставили на счетчик», Павлик поспешил сесть в машину и убраться подальше от интерната. Он был уверен, что Харитон, разбуженный сработавшей сигнализацией, немедленно кинется вдогонку, и не имел ни малейшего желания быть пойманным.
Теряясь в догадках, почему диггера так быстро выпустили и как икона снова оказалась у него, Павлик ехал по трассе. Теперь, когда он, так некстати потревожив диггера, лишил себя последней надежды добыть икону, деньги нужно было искать где-то в другом месте. А где находится это место, Павлик пока не знал.
«Спал бы себе да спал, — с досадой думал он. — Чего вскакивать? А я бы за это время как раз ребятам знакомым весточку кинул. Они бы сигнализацию эту вмиг обезвредили. А теперь что! Теперь он, наверное, в Москву свою катит. Теперь ищи ветра в поле».
Возможность разом отхватить большой куш от продажи иконы была утрачена, и Павлик решил попытаться набрать нужную сумму, занимая по мелочам у знакомых.
По дороге в очередные «гости», он неожиданно увидел впереди себя знакомый черный джип.
— Эх ты! — изумленно воскликнул он. — Вот это номер! Так он, значит, не уехал? Интересное кино. Похоже, не все еще потеряно.
Вновь окрыленный надеждой, Павлик поехал следом за «Тойотой» и вскоре понял, что она движется к изолятору.
— Нормально, — вновь вслух комментировал он. — Московский гость возвращается на нары. Понравилось, что ли?
Припарковавшись невдалеке от джипа, он увидел, что Харитон выходит из машины, держа в руках знакомый футляр.
Помня, что однажды уже упустил идущую прямо в руки удачу, Павлик решил не терять времени и действовать решительно. Бросившись к Харитону, он вырвал из его рук футляр и пустился наутек.
Но результаты смелого демарша оказались еще хуже, чем в случае с несостоявшейся кражей джипа. Получив хорошую взбучку от потерявшего терпение Харитона, Павлик, несмотря на все старания изобразить из себя потерпевшего, сам оказался на нарах.
Его обыскали и отвели в камеру. Сидеть здесь и ждать допроса можно было до бесконечности, это Павлик хорошо знал из личного опыта. По иронии судьбы он попал туда же, где до этого сидел Харитон.
Толстый «смотрящий», как полагалось, расспросил его, за что он здесь и были ли у него до этого «ходки», после чего указал на свободную кровать.
— Принимай место, братан, — гостеприимно сказал он. — У нас теперь свободно. А то до тебя тут столько шушеры разной кантовалось, хоть на потолке спи. Кого надо закрыть не могут, так давай всех прохожих с улицы собирать.
— План «перехват»? — саркастически ухмыльнулся Павлик.
— Вроде того. Братья наши с кичи ушли, так менты, как озверелые, всех, кого ни попадя, мести стали. Столько народу набили сюда — дышать нечем. А сейчас ничего, свободно.
— Да, быстро менты в этот раз обернулись, — откликнулся с соседней шконки темноглазый мужичок. — Считай, утром они на рывок пошли, а вечером их уж снова в аквариум оформляли. Недолго попраздновали.
— Мыслю — неспроста это, — многозначительно взглянув, проговорил толстяк. — По ходу, крыса здесь поработала.
— Почему так? — насторожился темноглазый.
— Слух был, человек там непростой уходил. Уважаемый. И заточено под него все было чики-чики. Здесь, на месте, и люди специально готовились. Все подогнано было в цвет. А сорвалось. Просто так это не бывает.
— Неужто из корешей кто-то ссучился?
— Не знаю. Мне маляву кидали, что с собакой их нашли. Вот и думай. Там, от «санатория»-то одних дорог автомобильных целый миллион. Да река. Ни одна собака след не возьмет. А как сюда добрались, они в лесу пережидали, в избушке.
— Что за избушка?
— А я знаю? Да не в том фишка, какая избушка. А в том, что когда приняли их там, местные-то дальше всякими нехожеными тропами повели. А для ищейки это — самая маза. Посторонних запахов нету, ничего не мешает. Вот и думай.
— Думаешь, про избушку ментам кто-то стукнул?
— Верняк.
Притихший на кровати Павлик забывал дышать, слушая этот интересный разговор.
Избушка, где пережидали беглые «братаны», по рассказам очень походила на ту, что увидел он, выбравшись следом за Харитоном из погреба. И когда Павлик сопоставил этот факт с тем, что диггера очень быстро освободили из изолятора, да еще в виде бонуса вернули икону, на него снизошло озарение.
«Так вот оно что! — окрыленный разгадкой, решил он. — Вот почему этот Толик не нашел икону! Ее просто заграбастали менты, чтобы расплатиться со своей «крысой». Вот оно как. Понятно».
Обдумывая новость, Павлик старался оценить, может ли она оказаться полезной лично ему. Выходило, что очень даже может. Сазан был одним из местных криминальных авторитетов, и если в подготовке побега участвовал кто-то из местной «братвы», он наверняка знал об этом. С другой стороны, малява, присланная смотрящему в камеру, могла означать только одно — в столь быстрой поимке бежавших преступников заподозрили неладное, и «крысу» ищут.
В возможности указать на Харитона, сдавшего «братанов», Павлик увидел блестящий шанс одним разом осуществить личную месть и восстановить справедливость.
Отозвав в сторонку толстого смотрящего, он завел с ним доверительный разговор.
— Калюжный? — удивленно смерив взглядом Павлика, переспросил смотрящий. — А ты откуда его знаешь?
— Так, ниоткуда, — отведя глаза, проговорил Павлик. — У общих знакомых встречались. Случайно.
— Да? И зачем он тебе?
— Дело у меня к нему. Срочное. Очень.
Павлик не знал, в городе Харитон или уже уехал в Москву, поэтому выражение лица его было очень искренним. Каждая минута ценилась на вес золота, и, если он хотел осуществить задуманный план, действовать нужно было быстро и решительно.
— Ладно, узнаю, — пообещал смотрящий, видя, что человеку и впрямь невтерпеж. — Только смотри, у меня здесь не благотворительный фонд. Должен будешь.
— Само собой. Без базара, — отвечал Павлик, у которого при слове «должен» начал дергаться глаз.
Толстый мужик постучал в дверь и, перекинувшись парой слов с явившимся на зов охранником, сообщил, что Павлик «может».
Через минуту Павлик уже сидел возле окна, покрывая корявыми буквами клочок бумаги.
В записке, которая предназначалась Калюжному, он напирал на то, что, заплатив деньги, он не получил ничего взамен и поэтому будет справедливо, если ему ненадолго вернут изъятую телефонную трубку.
Получив маляву, Калюжный не сразу вспомнил, кто такой Павлик. Но человека, который принес записку, он знал хорошо и понимал, что, отказав ему, будет иметь неизбежные и скорые проблемы с более серьезными людьми.
