— Нетленные, — коротко ответил Харитон.
— А! Вон вы куда нацелились. Так это не к нам. Это вам в какое-нибудь религиозное издание нужно обратиться. А мы освещаем реальные исторические факты, которые…
— Хорошо, давайте рукопись. Я отнесу в другое издание.
Харитон прекрасно знал, что еще как минимум в трех журналах рукопись оторвут с руками. Ему быстро надоело препираться с редактором, и он уже протянул руку за распечаткой, готовый без сожалений распрощаться.
— Нет, минуточку, — сразу изменил тон редактор. — Зачем спешить? В целом вы провели неплохое исследование. Имеют место установленные неизвестные факты, есть документальные подтверждения. Возможно, эта статья нам подойдет. Дайте-ка, я еще раз посмотрю. Наш следующий номер как раз посвящен годовщине всех этих событий. Он, правда, уже в работе, но, возможно, я сумею отыскать местечко…
Через неделю Харитон уже держал в руках журнал со своей статьей, любезно предоставленный ему редакцией. Обещанное редактором «местечко» отыскалось прямо на первых страницах, статья Харитона стала «гвоздем» номера.
Когда Харитон просматривал журнал, раздался телефонный звонок. Звонил Бабушкин.
— Здорово, Хар! — как всегда бодро и оживленно, прокричал он. — Ну и наделал ты шуму со своей статьей!
— А что там с ней?
— Как же? Ведь выходит, что эта твоя казнь — чуть ли не первое в новейшей истории массовое убийство религиозных деятелей.
— А массовое убийство детей, по-твоему, на тот момент было уже не первым?
— Про детей не знаю, кажется, специальных данных нет. Но активные гонения на церковь начались уже после переворота, это известно. Поначалу большевикам не до того было. Так что этот твой Раскатов в каком-то смысле пионер. В университете сейчас это очень активно обсуждается, многие жаждут с тобой пообщаться. Не хочешь зайти к нам в гости? Побеседовали бы, посмаковали подробности. На кафедре ждут не дождутся твоего очередного появления. Особенно Вишневецкий. Ты же знаешь, революция — его специфика, он уже, наверное, целую ответную речь подготовил. Теперь просто копытом бьет от нетерпения, когда же представится шанс ее произнести. Так заедешь?
— Да не вопрос. Могу хоть сейчас. У меня, кстати, и поличное как раз с собой.
— Бутылочка «Хеннесси»?
— Почти. Журнал со статьей.
— Надо же, как все удачно складывается. Тогда, может, ты заодно и меня на работу подбросишь? — оживился Игорь. — Ты где сейчас? Далеко от моего дома?
— Нет, не очень. Ждите, клиент, такси скоро прибудет.
Через полчаса Харитон вместе с Игорем ехал к университету.
— Так как ты ее раскопал, могилу эту? — спрашивал тот. — Где нашел?
— В лесу.
— Спасибо, Харик, статью твою я читал. Но ты ведь понимаешь, о чем я. Это как-то связано с иконой? Ты же за ней туда ездил, а не для того, чтобы могилы новомучеников искать. По моей наводке, между прочим. Так что колись.
— Ладно, Игорек, тебе как на духу. Связано, угадал. Это икона на захоронение указала.
— Как это «указала»? Что, так прямо и сказала человеческим голосом, дескать, вот оно?
— Почти, — усмехнулся Харитон. — Образ и правда оказался очень необычным.
— Чудотворным?
— Пожалуй.
— Отсюда, пожалуйста, поподробнее. Обожаю чудеса.
— Долго рассказывать Игорек. Но могила найдена именно благодаря иконе, в этом можешь не сомневаться.
— Скажи хотя бы, как ты саму икону нашел. Неужели тоже в лесу? Там ведь, кажется, про подземные пещеры речь шла. У тебя об этом, кстати, ничего нет в статье. Хотя захоронения логично было бы искать именно в усыпальнице. А тебя в лес понесло. Каким ветром?
— Я же сказал, икона указала.
— Но ведь ты искал икону, а не могилу. Не путай меня, Хар. Давай по порядку. Ты в пещерах был?
— Был.
— То есть они действительно существуют?
— Конечно.
— Уже что-то. А икона? Где она находилась?
— Там же, в пещерах.
— Замурованная в стене?
— Да.
— Вау! То есть пан не ошибся?
— В целом нет, — сразу нахмурился Харитон при воспоминании о Зеленском.
— Тогда я вообще ничего не понимаю. Если икону ты нашел в пещерах, что ты делал в лесу?
— Не поверишь, Игорек. Искал икону.
— Хар, это не смешно. Что за привычка морочить людей?
— Да я не морочу, Игорек. Все именно так и было. Я нашел икону в пещере, а потом она снова пропала и нашлась уже в лесу. В овраге, где была эта самая братская могила.
— Указала?
— Выходит, что да.
— Так не бывает, Хар. Неодушевленные предметы не могут ходить ногами. Наверное, кто-то об этой могиле знал и просто перенес туда икону. Хотел таким образом навести тебя на правильную мысль.
— Если бы кто-то знал, он бы просто сказал, Игорек. К чему такие сложности? Красть у меня икону, нести ее в овраг, бросать там на произвол судьбы, не имея никаких гарантий, что ее найдут. И потом, не ты ли еще недавно соловьем разливался, рассказывая мне о всевозможных чудотворениях, происходящих от икон? У тебя, кажется, даже монография об этом имеется.
— Монография все-таки не совсем об этом, Хар. А ты что-то темнишь. Может, ты сам туда все эти кости перенес? Прославиться захотелось?
— Как ты догадался?!
— Догадался я или нет, а все-таки есть здесь что-то странное.
— Странного там хоть отбавляй, Игорек. Но захоронение реальное, об этом не волнуйся. И в статье только чистая правда.
— Тогда почему ты там про икону даже не помянул? Если уж именно она «указала» на могилу.
— Вот поэтому и не помянул. Если даже тебе, преданному фанату всего чудесного, это кажется странным, что уж говорить об остальных. Из серьезного исследования сделали бы ходячий анекдот, а я все-таки историк, а не сочинитель басен. Про икону ты сам можешь написать. Отдельно. Ты ведь специализируешься на таких вещах.
— Надо же! Вы с Зеленским как будто сговорились. Он тоже меня агитировал на новую монографию о своей «Целительнице», даже почти в тех же словах. Такая, говорит, икона замечательная, она одна, говорит, целого исследования стоит.
— А ты виделся с ним?
— Да, он приглашал. Как раз вот по этому вопросу — на икону полюбоваться. Он теперь, похоже, всех созывает. Хвастается.
— Что, прямо саму доску показывал? — с интересом спросил Харитон, хорошо помнивший сетования пана на «попытки ограбления».
— Да нет, голограмму. Доску он уж спрятал. Он подлинники не держит дома, только картинки снимает. Все воров боится.
