— Что же стало с «Целительницей» после разрушения монастыря?
— Икона долгое время считалась утраченной. Никто не знает, где она находилась. Образ этот необычен. Известен случай, когда «Целительница» три раза подряд без посторонней помощи исчезала с аналоя. И всякий раз ее находили в одном и том же месте в лесу. Потом там обнаружили ручей. Он и до сих пор существует. Очень хорошая, чистая вода.
— То есть этот чудотворный образ может как бы по собственному желанию выбирать, где ему находиться?
— Выходит, что так.
— Чудеса! Тогда мы можем предположить, что и перед революцией икона исчезла «по своему хотению», не правда ли?
— Предполагать можно всякое.
— Теперь у вас, наверное, большие планы? Наконец-то получена возможность восстановить городской храм?
— Да, планы большие. Но в первую очередь мы хотим восстановить пещеры и перезахоронить мощи, обнаруженные в лесу. Думаю, будет правильно, если расстрелянные монахи обретут покой там же, где и вся братия монастыря.
— Восстановить пещеры? А что, они разрушены?
— Да, частично. Имеются повреждения в стенах, вскрыты некоторые могилы. Кроме того, выяснилось, что в подземелье ведет еще один ход.
— Вот как?
— Да. В лесу, на некотором расстоянии от монастыря, раньше находились кельи отшельников. По-видимому, подземный тоннель заканчивался под одной из них. Мы нашли ход, выводящий в полуразрушенную лесную избушку. Думаю, неизвестные вандалы, разрушившие могилы монахов, проникли в пещеру оттуда.
— Вот тут я бы возразил, — вновь не удержался от комментария Харитон, вспомнивший про отверстие в потолке пещеры, которое «вандалы», как пробкой, заткнули корневищем огромного дерева.
— Насчет чего ты бы возразил? — живо откликнулся дядя Толя. — Ты давно начал разговаривать с телевизором, Харитон?
— Нет, не очень, — в тон ему ответил племянник. — Вот как из города Кащеева приехал. С тех пор. Больно уж местность там располагающая.
— Не езди в такие места, мальчик мой. Видишь, как плохо на здоровье сказывается. Хотя с телевизором, это еще ничего. У моего шефа секретарша с принтером разговаривает.
— …В статье, о которой мы говорили, нет точных указаний на то, где именно находится лесное захоронение, — продолжала интервью миниатюрная корреспондентка. — Как вы нашли его? Наверное, пришлось связаться с автором?
— Да, сначала мы так и хотели сделать. Но была уже проведена такая большая предварительная работа, столько всего обнаружено. Мы исследовали тоннель, нашли могилы монахов, нашли келью. Нашли даже разрушенные блиндажи партизанской базы, о которой говорится в статье.
— Оставался лишь последний штрих?
— Да. В статье было сказано, что овраг, где находится захоронение, отмечен крестами из веток. Какой-никакой, это все-таки ориентир, и прежде чем беспокоить автора, мы решили поискать самостоятельно. Пошли, можно сказать, наугад, и тут случилось новое чудо. Именно чудо, по-другому не скажешь.
— Что же произошло?
— Через несколько десятков метров от той самой партизанской базы, о которой я говорил, мы заметили неглубокую балку. Это, в общем-то, даже не было похоже на овраг, но то, что мы увидели внизу, на дне этого небольшого углубления, не оставило никаких сомнений — место то самое.
— Что же вы увидели там?
— Икону.
— Что?
— Что?! — подскочив на месте, воскликнул Харитон.
— Харитон, что с тобой? — обеспокоилась мать.
— Да, я тоже заметил, — внес лепту дядя Толя. — Весь вечер с ним что-то неладное.
— Да нет… нет, ничего, — с трудом приходя в себя, сказал диггер. — Не беспокойтесь, это я так. Передача интересная.
— Ничего в ней нет интересного, в этой передаче, — пробурчал дядя Толя. — Какой-то интернат, какая-то икона. Вздор, глупости. Какое тебе дело, что происходит за тридевять земель от Москвы?
— Да нет, ничего. Никакого дела, дядя Толя, ты прав. Действительно глупости. Мало ли, какая может быть икона. Что у нас, в государстве российском, икон, что ли, нет?
— …Как же могла оказаться икона в лесу? — вновь спрашивала бойкая корреспондентка. — Ее кто-то принес туда?
— Неизвестно, — хитро улыбаясь, ответил отец Василий. — Но некоторые предположения у нас есть. Помните, я говорил про «Целительницу»?
— Чудотворная икона, исцеляющая детей?
— Она самая. Мы почти уверены, что именно ее обрели на дне оврага. Очень многое указывает на это. Мощи, захороненные там, принадлежат монахам из кащеевской обители. А икона, которая была главной святыней этого монастыря, уже являла чудо перемещения. Кто же еще, как не она, мог указать, где именно находится захоронение?
— Помочь отыскать «своих»?
— Да, в каком-то смысле. Вполне возможно, что именно для этого «Целительница» через столько лет вновь явила себя миру. Чтобы указать, где покоятся монахи, которых оберегала она при жизни, и открыть правду о тех давних событиях…
— Я же говорил — бред полный, — дослушав интервью, прокомментировал дядя Толя. — Делать им нечего, вот и мерещится с перепоя. Икону они в овраге увидали. Вот радости-то! Выбросил, наверное, кто-то. За ненадобностью. А они давай скорей в главные святыни ее записывать. Кому они нужны, такие святыни. Эта их «Целительница» давно, наверное, в какой-нибудь частной коллекции за рубежом обретается. А они людям голову морочат. «Чудо перемещения» она у них проявила. Знаем мы это чудо.
— Не скажи, Толик, — возразил отец Харитона. — Случаи бывают весьма примечательные. Только говорят, что каждому по его вере дается. Вот и от икон тоже. Кто верит, тот исцеляется, а кто нет, тот не получает помощи. Наверное, эти местные священники с верой пошли искать своих расстрелянных братьев, потому и явилась им икона.
Слушая глубокомысленные рассуждения отца, Харитон вспоминал свой выезд из Кащеева. Авария на мостике, случившаяся не с ним, дырка от пули, появившаяся в стекле на дверце «Тойоты», а не в его голове — все это произошло отнюдь не по его вере. Закоренелый атеист, он с неизменной иронией относился к свидетельствам «чудес» и никогда не думал, что может стать объектом подобных проявлений. И тем не менее сейчас, вспоминая свои похождения в городе Кащееве, Харитон не сомневался, что уже являвшая чудо перемещения икона совсем не случайно падала с сиденья джипа в самый нужный момент. Да и все остальное, что произошло с ним, наверняка было не случайно.
«Выходит, я ей обязан жизнью, — думал Харитон. — И в виде благодарности отдал этому пройдохе Зеленскому. Но она и тут не спасовала. Переместилась и из банковского сейфа. Так что пускай уважаемый пан остается при своих голограммах. Чудотворные списки ему пока не по зубам. Пускай открытки собирает. Сколько всего наворотила она, эта икона, а даже рассказать некому. Если уж Игорек засомневался, про таких, как наш дорогой дядя Толя, и говорить нечего. Такие уж точно не поверят».
