Глава 33
Обратный путь по подземному ходу в церковь показался Юре много короче, чем в первый раз. Нести Солнцева вдвоем было не очень тяжело, Алексей и Юра шли быстро, Якуб, ослабевший за проведенные в подземелье дни, с трудом за ними успевал. Андрея подняли в церковь на той же рясе и понесли к двери. В ответ на тревожный взгляд служительницы Алексей кивнул: «Плохо стало человеку. Позвоните в “Скорую”. Ко мне домой пусть подъедут». Попросил заодно сообщить отцу Иоанну, что сегодня не сможет присутствовать на вечерней службе.
Валя встретила без лишних ахов. Уложила Солнцева на диван. Он бредил, был без сознания. Как раз и «Скорая» подъехала. Молоденькая врачиха, послушав, определила острую пневмонию и сделала необходимые уколы: антибиотик и для сердца. Андрей после уколов пришел в сознание, но дышал тяжело. Помимо инфекции, он был сильно ослаблен. Врач велела дать ему попить воды и разрешила съесть предложенный Валей бульон — пару ложек, не более. Валя быстро приготовила еще клюквенный морс — врач сказала, что это хорошо. Больного необходимо было везти в клинику. Якуб хотел отправиться с ним, но Валя и Алексей не пустили: сам очень слабый. Сопровождать Солнцева поехал Юра. За суматохой про клад почти забыли: завтра, все завтра…
Как только «Скорая» уехала, Валя засуетилась: надо скорее Потапову сообщить, что Якуб нашелся. Да заодно и про Солнцева сказать — его ведь тоже ищут. Мобильник Потапова, однако, не отвечал. Позвонили просто 02 — там пообещали передать.
Так получилось, что Елена Семеновна много слышала про Заславского, однако ни разу его не видела. «Женя» и «Вова» совершенно не походили на тот образ, который складывался из рассказов Юры. Она пока не стала высказывать свои соображении полицейскому, потому что сейчас нужно было спасать Машу: рана продолжала кровоточить. Пуля попала в левое плечо («все ж вовремя я ее толкнула, могла попасть и в сердце»). Елена Семеновна перевязала рану, как могла, однако девушка не приходила в сознание. Полицейский также понимал необходимость срочной медицинской помощи. Поэтому не стал продолжать допрос. «Участковый Потапов», — представился он потерпевшей. «Елена Семеновна Шварц», — ответила женщина. Взглянув на распахнутый тайник, Потапов, как и злоумышленники, сказал «Ух ты» и захлопнул дверцу. «Ничего, специалисты откроют», — успокоил он женщину. Елену Семеновну он оценил как нужно. Поэтому не стал ни успокаивать, ни спрашивать, зачем они с Машей здесь оказались, а сразу перешел к делу.
«Необходимо вызвать полицию и “Скорую”, но отсюда звонки не доходят», — сказал участковый. Елена Семеновна согласно кивнула. «Сможете посторожить этих? Я быстрее, чем вы, до поверхности доберусь» — продолжил полицейский. Она опять кивнула. Потапов связал злоумышленникам ноги веревкой, которую достал из их же рюкзака, забрал у них из карманов холодное оружие. Пистолет «Вовы» он передал Елене Семеновне, показав предварительно, как из него стрелять. Оставил ей и фонарь бандитов. Поняв со слов женщины, что путь к церкви ближе, чем в ту сторону, откуда он пришел, участковый бегом побежал этой более короткой дорогой.
Связался с нужными организациями Потапов действительно очень быстро, потому что едва успела Елена Семеновна перевязать покрепче Машину рану, она услышала тяжелый топот нескольких ног. Полицейский наряд вывел из подземелья злоумышленников, вынес на носилках Машу. Возле церкви уже стояла «Скорая». Потапов, морща лоб от напряжения мысли, говорил с кем-то по мобильнику. Елена Семеновна хотела поехать с Машей, однако участковый, завершивший в это время телефонный разговор, остановил ее. «Вас я отпустить пока не могу: необходимо взять свидетельские показания», — сказал он. Они начали было препираться, но вдруг одновременно оглянулись: к церкви бежал от своего дома отец Алексей.
После того, как Юра повез Солнцева в больницу, а Якуб, выпивший из Валиных рук немного морса, потом бульона, а затем чашку некрепкого горячего чаю с лимоном (решили, что много сразу ему есть нельзя — лучше пить больше), пошел в ванную смывать трехдневную грязь, Алексей начал рассказывать Вале о необыкновенных событиях сегодняшнего дня. Но пообедать ему было не суждено. Зазвонил телефон, и высветилось имя «Потапов». «Похоже, мы арестовали вашего родственника», — сказал участковый. Якуб, только что вышедший из ванной, слушал реплики Алексея. Оказывается, дежурный полицейский еще не успел сообщить участковому о возвращении Заславского.
— Это меняет дело, — сказал Потапов. — Не могли бы вы подойти к церкви — взглянуть на арестованных? Возможно, вы их знаете?
Прибежав к церкви, Алексей увидел небольшую толпу вокруг «Скорой». На носилках, в бессознательном состоянии, лежала женщина. С ужасом он узнал в ней Машу. Увидев его лицо, Потапов не стал настаивать на допросе, а отпустил сопровождать сестру в больницу. Сам он отправился в дом священника поговорить с Якубом Заславским и Валентиной Евлампиевой. Елене Семеновне Шварц предложил последовать в дом вместе с ним — она свидетель, и с ней тоже нужно кое-что выяснить. Она согласилась охотно, так как, в свою очередь, надеялась узнать что-либо о Юре.
Глава 34
Прошло больше месяца. Лето близилось к концу. Стояли солнечные, но нежаркие последние дни августа. Автобус на Катынь в это позднее утро был заполнен не сильно. Собственно, интересующая нас компания и составляла основную массу пассажиров. Елена Семеновна, Маша, Юра, Валентина, Алексей, Якуб и Андрей заняли почти полностью четыре парных сиденья. Вести общую беседу в автобусе было затруднительно, и во время пути они тихо переговаривались с соседом по сиденью или молча смотрели в окно. Уже проехали городские предместья, по обеим сторонам шоссе возвышался лес. Здесь он был еще смешанный: клены, осины, березы, сосны… Лиственные деревья отчасти начинали желтеть, листва становилась реже, отдельные желтые листочки валялись на пожухлой траве. Вот и Красный бор. Дальше пошел чисто сосновый лес. Корабельные сосны на песчаной, почти без растительности, усыпанной опавшими бурыми иголками почве окружали трассу. В лесу мелькали тропинки: Красный бор место дачное. Но вот и Катынский лес. Те же сосны, что в Красном бору, да не те же… Все притихли. Вышли молча. В музей заходить не стали, поскольку все бывали там не по одному разу. Якуба тоже Юра возил недели три назад, после того, как вся эта катавасия с кладом разыгралась. Якуб успел съездить в Варшаву, однако теперь вновь приехал: он должен был выступать в качестве свидетеля на суде, который состоится через неделю.
Маша только две недели назад выписалась из больницы. К ней туда приходили Демин с Демочкиным — снимать показания. Более всего ее поразило участие в этой истории ее шефа — Владимира Олеговича Алексеева, зав. отделом ВОВ. Вовлек Владимира Олеговича в поиски клада его младший брат, Евгений Олегович. Детство обоих братьев прошло в Томске. У Алексеевых был в Томске собственный дом, очень старый, их прадед, купец второй гильдии, этот дом купил перед самой революцией у одинокого старика по фамилии Плескачевский. Дом был построен предком Плескачевского в первой половине XIX века.
Страшный октябрь 1812 года заканчивался, начинался еще более страшный ноябрь. Ближе к вечеру 28 октября Роман Плескачевский наблюдал, как остатки Великой армии, отступающие из Москвы, проходили по Смоленску.
