– Если будут, мы его пригласим. – Старательно избегая смотреть на Дуло, Петрова перевела взгляд на Александра Архиповича: – Меня интересует другое.
– Что именно? – уточнил Колычев.
– Марьяна Притула проживала в квартире, которая проходит по делу черных риелторов. Год назад ее «отжали» у малоимущей семьи по липовым документам. Сначала записали на фигуранта этого дела, потом переоформили на Марьяну.
– Да что же это за дело? Куда ни плюнь, всюду оно. – Шутливым тоном Сергей старался загладить бестактность. Он и правда подумал, что «реабилитация» Кирилла – дело рук мэра Федотова.
Ответил ему Колычев:
– Громкое дело. Тянется без малого два с половиной года. Конца и края ему нет. Мелочь переловили, а до головы так и не добрались.
– Недвижимость нынче в цене, – заключила Петрова.
– Жду вас через тридцать минут у подъезда, – предупредил Колычев, и она, попрощавшись, вышла из кабинета.
Сергей поглядел на стену, где висели большие электронные часы.
– У вас еще что-то? – Следователь достал из ящика папку и положил на край стола.
– Виолетта Степановна, секретарь Мельникова, описала упаковку с взрывным устройством и вспомнила, кто принес ее в офис.
– Неужели? Вот не ожидал!
– Это был Семен Балабанов.
– Не тот ли это Балабанов, – Колычев посмотрел на пухлую папку, – осужденный за убийство Терехиной?
– Он.
– Что ж, как говорится, единожды ступивший на тропу преступлений… Его нужно немедленно задержать.
– У меня к вам большая просьба.
– Слушаю.
– Я сам должен поговорить с Балабановым. Дайте мне время.
– Что за ерунда? – Колычев с удивлением взглянул на Сергея. – Уж от кого, а от вас такого не ожидал.
– Непрофессионально? – Сергей опустил голову. – Согласен. Но все равно прошу, дайте мне время.
– Что ж… – Колычев встал, давая понять, что встреча закончена. – Надеюсь, вы понимаете, какая на вас ответственность. На все про все вам – двадцать четыре часа. И если он скроется…
– Я сам его приведу.
– Пусть будет так. Да! Кстати, о Балабанове. – Колычев пододвинул к Дуло толстую папку. – Мой вам подарок.
– Что это?
– Ксерокопии следственных материалов по делу Терехиной. Мне некогда, а вы изучайте. Если хотите.
– Хочу! – Сергей забрал папку и поспешно вышел из кабинета, словно опасаясь, что, если задержится, Колычев ее отберет.
* * *
Пять звонков, и ни одного ответа. Потеряв надежду, Сергей набрал эсэмэску: «Семен, срочно позвони!»
Он сидел в деревянной беседке во дворе дома Балабанова. Слева от него стоял дом, в котором вырос сам Дуло, напротив – дом, где когда-то жила Лиля Терехина.
На заснеженной детской площадке бегали дети, оттуда доносились разноголосые крики и смех. Чуть поодаль кружком стояли родители, среди них выделялся пожилой толстый мужчина.
К своему удивлению, Сергей Дуло узнал в нем следователя, который вел дело Семена. Теперь Клейменов не походил на того мерзавца, которого ненавидел весь дом. Он был дедушкой, выгуливал внуков и вел размеренные беседы с мамашами.
– Филипп Филиппыч! – Сергей встал с лавки и направился к детской площадке. Когда подошел ближе, Клейменов надел очки.
– Мы знакомы?
– Сергей Дуло. Помните?
Всмотревшись в его лицо, Клейменов отвернулся и снял очки.
– Нет, не помню.
– По-о-о-омните. – Сергей снова встал перед ним.
– Тебе тут нечего делать. Дружок твой, Сенька, съехал отсюда.
– Я же говорил…
Клейменов с силой толкнул его в грудь:
– Тебе чего от меня надо?!
Сергей огляделся, мягко подступил и взял Клейменова за грудки:
– Сволочь ты, дядя…
* * *
– А школу нашу скоро сломают… – Бывшая одноклассница, которую он встретил, со временем превратилась в полную, усталую тетку. – В ней уже два года никто не учится. Классуха наша, Зинаида Григорьевна, не так давно умерла.
– Знаю. – Сергей опустил голову, поддел носком камень. – Куда переехал Сенька Балабанов?
– Ой, ой, ой! Да ты ничего не знаешь? – Одноклассница застрочила, как опытная машинистка на печатной машинке: – Бедный Семка! Как же его обманули! И где только голова у твоего друга была! Довериться таким проходимцам! Он хотел свою трехкомнатную продать и купить поменьше. Жить было не на что. Так у него квартиру без денег забрали!
– Подожди. – Сергей сделал паузу. – Как это?
– Квартиру, говорю, отобрали!
– А где его родители?
– Умерли, пока по тюрьмам ходил.
– Теперь объясни, кто взял квартиру?
– Черные риелторы. Здесь, в Александрове, столько народу облапошили! Вот у меня свекровь, так у нее на этаже одна женщина…
– Подожди. Значит, не подскажешь, где Балабанов?
– Куда переехал, не знаю. Но вижу его часто. Худой стал, постарел.
Чтобы перекрыть этот «фонтан», Сергей Дуло сказал:
– Я сам его видел.
– Чего ж тогда спрашивать?
– Значит, школу нашу будут сносить?
– Сломают, Сереженька, скоро сломают…
* * *
Кто сказал, что встреча с прошлым приносит нам радость? Она приносит печаль, и только ее. Ничто не меняется к лучшему, даже то, что в свое время казалось незыблемым.
Сергей Дуло оторвал поперечную доску вместе с гвоздями и открыл скрипучую дверь. Много лет назад в холода учеников пускали в школу именно через этот, запасной вход. Главный, с филенчатыми стеклянными дверьми, перекрывался до наступления тепла. Старик-сторож неизменно стоял у выхода в тамбур, чтобы перекрыть дорогу и никого не впустить в школу до наступления восьми часов утра. Таким был приказ директора. Ученики ждали в тамбуре, на крыльце и на ближних подступах к школе.
Сергей вошел в тамбур, из которого вели две двери: одна – в подвал, другая – по ступенькам в коридор первого этажа. Поднявшись по лестнице, он по знакомому бетонному полу отправился дальше. В детстве ему казалось, что белые камушки в бетоне – это кусочки сала, как в любительской колбасе, если ее разрезать ножом.
Решетчатое ограждение гардероба осталось прежним, двери в кабинетах были такими же, как и всегда, – с отставшим слоями шпоном. Заглянув в актовый зал, Сергей его не узнал. Без штор и занавеса он показался обычной большой комнатой.
На втором этаже, где были кабинеты по основным дисциплинам, Дуло отыскал кабинет географии. В прошлом здесь было царство Веры Михайловны – высокой, статной женщины, считавшей, что география – важнейшая из наук.
