– Иван Иванович, я не один!
Заметив Дуло, Федотов с ходу объяснил свое появление:
– Вот, проезжал мимо…
– Я ухожу, – сказал Сергей и действительно вышел из кабинета.
Решив никуда больше не ездить, он завел машину и направил ее в сторону дома Мельниковых. Все, что происходило с ним в течение дня, дало о себе знать усталостью и навалившимся безразличием. Охарактеризовать его состояние можно было пятью простыми словами: гори оно все синим пламенем.
Добравшись до усадьбы Мельникова, Сергей въехал во двор, но из машины не вышел. Откинувшись в кресле, он смотрел перед собой, ни о чем не думая. А когда наконец решил выбраться из салона, заметил на сиденье толстую папку – материалы уголовного дела об убийстве Лили Терехиной.
Дуло включил свет, развязал на папке шнурки и стал перебирать документы дела.
На нескольких листах – протокол осмотра места преступления. Постановление о возбуждении дела. Протоколы допроса свидетелей. Сергей перебирал документы, пробегая глазами текст.
Показания Семена он прочитал дважды. Зацепившись за фразу, прочитал ее вслух:
«Антон Иванович Мельников, в скобках – директор лагеря, сказал, что он повезет домой Татьяну Санжак, в скобках – нашу одноклассницу. Мы вышли из машины и направились к дому Терехиной. Когда подошли к подъезду, я попрощался и ушел. Мы с Терехиной вышли из машины, а Кирилл Мельников остался с отцом».
Немного подумав, Сергей прочитал еще один протокол. На этот раз – показания соседа Терехиной: «Примерно в три часа ночи я курил у окна, которое находится на третьем этаже и выходит во двор. Из нашего подъезда вышла предположительно убитая Лиля Терехина. С ней был мужчина. Узнать его не смогу, так как было темно, а я сам находился под воздействием алкоголя».
– Предположительно убитая Терехина… – Сергей Дуло выругался: – Грамматеи, едрить твою мать.
Следующими документами, которые попались под руку, была ксерокопия протокола заседания Городского административного комитета и письмо в Следственный отдел со ссылкой на протокол. В нем говорилось, что городская администрация города Александрова выражает обеспокоенность по факту убийства школьницы Л. Терехиной и в предусмотренных действующим законодательством рамках выносит соответствующее определение, характеризующее этот случай как вопиющий акт… Прервав чтение, Сергей снова ругнулся:
– Бред собачий. Не жалко им было бумаги!
Он бросил взгляд на протокол заседания административного комитета, где шестым пунктом рассматривали вопрос об убийстве школьницы Л. Терехиной, а седьмым – оказание материальной помощи главе администрации И.В. Федотову в связи с предстоящим отпуском. Заглянув в реквизиты протокола, Сергей определил, что заседание прошло через неделю после убийства.
Полину Сергей не заметил. Она подошла к машине и постучала пальцем в стекло:
– Почему не идешь в дом?
Он открыл дверцу.
– Садись, простудишься.
Она села на переднее сиденье и спросила:
– Что это?
– Материалы уголовного дела об убийстве Лили Терехиной. Интересный документик здесь завалялся. Оказывается, папаше Федотова, а он в те времена был главой администрации, деньги выделяли на отпуск. Своих ему не хватало.
– И в этом нет ничего странного, – сказала Полина. – Как говорится, своя рука – владыка.
– Да нет. Странности здесь как раз есть.
– Что такое?
– Заседание состоялось через неделю после убийства Лили Терехиной. А это значит, что семья Федотовых все это время была в городе. Тогда как, забирая сына из лагеря, папаша Федотов сказал, что они срочно уезжают в Сочи.
– Значит, уехали позже. Просто этому барчуку работать не захотелось, вот и свалил.
– Получается, в день убийства Ванька был в Александрове.
– И это вряд ли что-нибудь значит. Говорю тебе: ему не хотелось работать.
– Возможно, ты и права.
Они вышли из машины и направились к дому. Зайдя в прихожую, Полина сказала:
– Ты иди наверх, я скоро приду.
– Ты куда?
– Есть одно дело. – Сказав эти слова, Полина направилась в библиотеку, отыскала семейный альбом Мельниковых и стала в нем что-то искать.
Переворачивала страницу за страницей, пока не нашла фотографию, сделанную в лагере старшеклассников. Вытащив из кармашка, долго вглядывалась в нее и наконец, захлопнув альбом, тихо сказала:
– Что это значит?
Глава 25
Восторг и вожделение
В дверь заглянула Светлана:
– Проходила мимо библиотеки, хотела выключить свет. Смотрю, а здесь вы.
Полина улыбнулась:
– Решила посмотреть фотографии. Сергей на них такой молодой.
– Таким вы его не знали? Правда?
– Откуда!
– Ах да! Вы же говорили… – Светлана Мельникова поманила Полину рукой: – Идемте со мной, сейчас приедет Милана Федотова. Я накрыла стол в гостиной у елки. Посидим, поболтаем, посплетничаем.
Полина отложила альбом и вслед за Мельниковой вышла из библиотеки. Через минуту в дом позвонил охранник, и они отправились встречать дорогую гостью.
Милана Федоровна явилась с маленькой собачкой, спустила ее с рук и погрозила пальчиком:
– Франтишек, веди себя хорошо. Мамочка тебя любит.
Трое, не считая собаки, прошли в гостиную. Франтишек покрутился в прихожей и подался в сторону кухни.
– Шампанское? Ликер? Что-нибудь крепкое? – Светлана Мельникова радушно оглядела приятельниц. – Давайте начнем с шампанского!
– У вас какое? – поинтересовалась Милана. – «Кристалл»? – Она одобрительно кивнула и сделала знак рукой: наливай!
Вдруг Полина цепко схватила ее за руку и даже привстала с места:
– Что это?!
– Колечко. – Милана поиграла пальцами. – Оно досталось Ивану Ивановичу от его бабушки. Та, в свою очередь, получила кольцо в дар от своей. Вы же знаете, предки Иван Иваныча были аристократами.
– Неужели? – преувеличенно удивленно поинтересовалась Светлана.
– В советские времена его родителям пришлось скрывать свое дворянское происхождение. Нелегкие были времена. Социализм и все такое…
– Предки вашего мужа носили ту же фамилию?
– Федотовы? Нет, что вы! Не то Лопухины, не то Гагарины. Точно не помню. – Милана подняла свой бокал: – Выпьем, девочки, за удачу! Пусть у нас будет все и нам за это ничего не будет!
– Вы не рассказали нам о кольце, – сдержанно попросила Полина.
Федотова хватила шампанского и, растопырив пальцы, продемонстрировала предмет обсуждения:
