— Что это было? — спросила Ольга, выкарабкиваясь из-под Ирининых ног.
Она села на пол, тяжело привалившись спиной к краю софы, крутила головой и ощупывала себя всю.
— В меня стреляли, — пояснил Федор. — А вас после этого должны были задушить подушкой.
— М-да? Вот стерва! — совершенно беззлобно выругалась Ольга. — А почему же мы до сих пор живы? Или антураж чистилища теперь модно подгонять под интерьерчик места ухода из жизни?
— Так это вы не намеренно? — удивился Федор.
— Что? — не поняла Ольга.
— Ну, ударили ее ногами? — пояснил Федор. — Мне показалось, что вы снова, как тогда на пустыре, выдержали потрясающую паузу, и в последний, я бы сказал, в самый последний момент пнули ее со всей силы ногами, так, что она чуть пол не поломила.
— А-а, теперь я поняла, — сказала Ольга. — То-то я думаю — обычно после судорог мышцы ломит, а тут подъем ступней болит! Нет, это я не нарочно. Эпилептические припадки, чтоб вы знали, сопровождаются конвульсиями как при входе в кому, так и при выходе из нее.
— Значит, нам очень повезло, — философски резюмировал Федор.
— Тебе, тебе очень повезло, — поправил его Ольга, снова переходя н «ты». — Ты вообще, я замечаю, везунчик. Сколько раз за последние дни ты ушел от смерти? Четыре раза, пять? Вот только с женой тебе не повезло, но теперь у тебя есть возможность исправить эту ошибку.
Услышав ли эти слова, просто ли по совпадению, как раз в эту секунду Ирина заворочалась, приподняла голову, обвела комнату полубессмысленным взглядом. Потом резко села, отталкиваясь руками и ногами, проскальзывая на мокром полу, по-лягушачьи отпрыгнула несколько раз назад, но уперлась спиной в стену. Ее лицо исказила жалобная детская гримаса, крупные слезы покатились из ее глаз. Она уткнула лицо в колени, закрыла голову руками и заплакала навзрыд, сотрясаясь всем телом. Глядя на это зрелище, Ольга криво усмехнулась. Федор же молча подошел к софе, сдернул с нее одеяло и укрыл им Ирину. Безмолвно благодаря, Ирина, не поднимая лица, закивала головой, с которой мокрыми темными сосульками свисали ее обычно густые белокурые волосы.
***
Конечно, Ольга знала про полмиллиона фальшивых долларов в кейсе Алексея, которые предназначались Бахтияру. Когда Шер-Хан позвонил ей и сказал, что держит Алексея на мушке, он сразу сообразила, что такого случая не только совершить задуманное, но и расплатится за него, больше не представится. Но Шер-Хан требовал гарантий того, что он сможет беспрепятственно войти в квартиру и забрать свой гонорар. Ольга набрала домашний номер телефона Ионычевых. Трубку долго не брали, но, наконец, Ирина ответила.
— Да, ало, — произнесла она, искусно имитируя голосом заспанность. — Кто это?
— Это я, — сказала Ольга. — Что делаешь, подруга?
— Сплю, — недовольно ответила Ирина.
— Вре-ешь! — засмеялась Ольга. — Ты трахаешься с моим мужем! В спальне, в вашей супружеской кровати. Хочешь, скажу, в какой позе?
Ольга почувствовала, что Ирина впала в ступор. И тогда она предложила ей деньги.
Деньги, вернее, отсутствие таковых, была одной из всегдашних тем при встреча двух подруг. Ирина неизменно жаловалась, что жить в Коровино она больше не может, что здоровье Полинки требует переезда в другую, нормальную квартиру. Только вот от Федора Ионычева в этой жизни ничего уже ждать не приходится, спасибо тебе, Оля, что хоть на работу к Алексею его устроила. А так — он книжки писать наладился, представляешь?! Совсем сбрэндил мужик! Лучше бы извозом в свободное время занялся, больше проку было бы! Вот твой Алексей — это другое дело! Бизнесмен, денег — куры не клюют! Да и по жене его видно — одного прикида от Армани да Черутти, небось, штук на десять? Это я без шубы говорю, конечно! Эх, а помнишь, подруга, ведь Алексей-то моим мог быть! Да шучу, шучу я, конечно! Извини, помню, мы же договорились — кто старое помянет…
— А сколько денег тебе нужно, подруга? — спросила тогда Ольга. — Как Шуре Балаганову, для полного счастья?
Этот разговор происходил как раз в тот день, когда они встречались за бокалом мартини в кафе, а Шер-Хан поджидал Ольгу поблизости в машине. Ей недосуг было выслушивать вечные Иринины нюни, она торопилась.
— Хочешь поделиться? — засмеялась Ирина. — О щедрот своих отчинить?
— Нет, — раздраженно ответила Ольга. — Ты же знаешь, что свободных денег у меня на руках нет и не предвидится. Просто интересно.
— Да мне самой интересно! — пьяненько фыркнула Ирина. — Скажу — миллион, судьбу прогневлю. Скажу — сто тысяч, продешевлю. Ты знаешь, подруга, мне бы тысяч двести — двести пятьдесят, и я бы — у-ух! развернулась бы!
— Черт, мне бы самой такую сумму! — пробормотала Ольга, туша в пепельнице сигарету, и точно, как когда-то ее мать, спросила: — И на что бы ты готовы была пойти ради таких денег, подруга?
— Да на все! — навалилась грудью на стол Ирина. — Понимаешь, на все! Так достала эта нищета!
— Страшные вещи ты говоришь, подруга! — засмеялась тогда Ольга, вставая из-за столика. — Разве можно идти на все за деньги?
Сейчас она припомнила Ирине тот разговор. Она сказал ей, что в кейсе Алексея — полмиллиона долларов. Половину она может забрать себе, половину — отдать тому, кто за ними придет. Единственное, что он нее за это требуется — чуть пошире открыть форточку, да сделать так, чтобы ближайшие две минуты после того, как они возобновят свои скачки, Алексей лежал на спине. После всего труп Алексея увезут и выбросят совершенно в другом месте, так что никто ничего не узнает. А у Ирины останется четверть миллиона долларов.
— Я не смогу, я умру от страха, — пролепетала Ирина.
— А ты прямо сейчас возьми со стола бутылку коньяку, которым вы разминались, — посоветовала Ольга, — и выпей из горлышка половину. Ты ведь всегда хвалилась, что можешь выпить коньяку немеряно. Все и пройдет, как с наркозом.
— А ты не обманешь меня с деньгами? — прошептала Ирина.
— Код замков на кейсе — семь-два-пять-ноль, — вместо ответа сказала Ольга. — Отправь его подмываться, а сама тем временем убедись.
Потом пьяная Ирина вместо Ольги позвонила Федору, и оставила дверь открытой, чтобы человек от Ольги, которого он ждала, не звонил в дверь. Потом она заснула а, увидев в квартире Федора, быстро выставила на кухне флакон с тазепамом. Когда он уехал, приехала Ольга и пришел Шер-Хан. Они наскоро прибрались, и втроем — Шер-Хан за подмышки, Ольга с Ириной за ноги — вынесли труп. Дальше Федор на самом деле все знает. Федор кивнул — вроде, теперь, да.
— Что вы… что ты теперь будешь делать? — спросил он Ольгу.
— Я? Ничего особенного, — пожала плечами та. — Уеду в благословенную Швейцарию или еще куда-нибудь, где мне будет максимально приятно ждать смерти от «моей падучей». Так, ты говоришь, выразилась моя вечная и единственная подруга? А ты?
— В понедельник данной мне покойным Дерябиным властью остановлю стройку, — ответил Федор. — Во вторник похороню Катю, — по-моему, как раз будет третий день. А потом — буду жить, книги писать. Надеюсь, у меня получится.
