Книга Диверсанты. Легенда Лубянки - Павел Судоплатов, страница 12. Автор книги Иосиф Линдер, Сергей Чуркин, Николай Абин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Диверсанты. Легенда Лубянки - Павел Судоплатов»

Cтраница 12

Но вернемся к нагану. Автор нескольких книг по теории и практике боевой стрельбы А. А. Потапов дал ему следующую оценку:

«Этот револьвер сразу и прочно вошел в практику всех, кто выполнял специальные задания… Надежность и быстрота – главные козыри при огневом контакте одного против нескольких… Наган не может отказать – отказывать там нечему. Промахнуться из нагана невозможно. Перезаряжать его некогда да и не надо. Обычно доставали второй заряженный наган и выцеливали „с тычка“ тех, кто прятался за укрытиями. Наган доставал на 100 метров и дальше… Тяжелая, „медленная“ пуля не делала рикошетов от препятствий и не давала подранков… Русские офицеры, для которых качество стрельбы из личного оружия было делом чести, промахов не делали. Для решения ситуационных проблем семи патронов в барабане им хватало вполне». [18]

А если учитывать тот факт, что сотрудники полиции и спецслужб имели в своем арсенале разнообразное оружие, они могли выбирать то, которое наилучшим образом подходило для решения поставленной задачи. Однако при этом значительно расширились возможности антиправительственных партий и групп, осуществлявших террористическую деятельность против «царских сатрапов».

Оружейная тема отразилась даже в названии некоторых элементов мужского костюма. Так, например, ряд городовых и жандармских офицеров носили «штатный» револьвер в стандартной кобуре на поясе, фиксируя его рукоять шнурком, крепившимся на шее. А вот «нештатный» пистолет прятали во внутренний карман кителя или пиджака, отчего карман прозвали «городовым», или убирали в маленький брючный карман, расположенный позади и «чуть ниже поясницы, но несколько выше того места, на котором обычно сидеть изволят». Этот маленький карман так и именуют – пистолетным. Несколько раньше, в эпоху использования маленьких камзольных, а затем жилетных пистолетов, небольшой потайной кармашек, вшитый внутрь кармана жилетки, пиджака, камзола или брюк, стали называть «пистончиком». Так что мужская часть военизированного населения не могла оставить цивилизацию без того, чтобы не перенести некоторые особенности своих занятий и на сугубо штатскую сферу человеческой деятельности.

Вернемся, однако, к событиям в Китае. Русское военное командование ни перед русско-японской войной 1904–1905 гг., ни в ходе ее ведения не озаботилось подготовкой партизанской войны на занятых противником территориях. Объективные условия для успешного функционирования партизанских отрядов имелись. Русские войска располагались на возможном театре военных действий несколько лет и неплохо освоились на местности; из личного состава пограничных, казачьих и ряда стрелковых частей можно было подготовить руководящее ядро партизанских отрядов; значительная часть местного населения при должной предварительной пропагандистской работе и боевой подготовке могла стать источником практически неограниченного резерва. За три года создать широкую агентурную сеть, заложить для будущих партизан склады с оружием и продовольствием, подготовить в труднодоступных районах партизанские базы было возможно. Но даже в ходе войны находившиеся в составе действующей армии шесть пластунских батальонов (с 7-го по 12-й) не были использованы в качестве разведывательно-диверсионных подразделений!!!

В операциях местного значения наиболее успешно действовали небольшие подразделения Отдельного корпуса пограничной стражи. Они обеспечивали противодиверсионные мероприятия в тылу русской армии и проводили небольшие рейдовые операции против хунхузов. Однако все эти операции носили исключительно тактический и местный характер. В конце 1904 г. была предпринята единственная попытка армейского кавалерийского рейда на Инкоу, в результате многочисленных ошибок командования закончившаяся полной неудачей. Единственным соединением, выполнявшим стратегические задачи по действиям на коммуникациях японцев, был Владивостокский отряд крейсеров – своеобразные морские диверсанты. Именно потопление крейсерами транспорта с полутора десятками 280-миллиметровых осадных орудий в июле 1904 г. заставило японцев отложить штурм Порт-Артура на целый месяц. Командование отряда впервые в мировой практике использовало радиоразведку для обнаружения кораблей противника и выхода на боевые позиции для атаки.

Искусство японских разведчиков синоби, которых в XX в. стали чаще именовать ниндзя, интенсивно развивалось и совершенствовалось вплоть до XVII в. Синоби были разносторонними специалистами: не только разведчиками, лазутчиками, диверсантами, но и охранниками, советниками военачальников, аналитиками. Что касается силового аспекта специальных операций, то здесь древнее искусство синоби также могло послужить хорошей основой для организации диверсионных акций в тылу российской армии. Однако к организации партизанской войны на коммуникациях русских японское командование, как и русское, так и не приступило, вероятно, в очередной раз самодовольно полагая, что в условиях постоянных побед в этом нет необходимости. Отдельные операции разведывательно-диверсионного характера имели большой успех. Например, в результате активных действий японского отряда численностью около 150 сабель в районе к северу от Телина в феврале 1905 г. дезориентированное русское командование накануне сражения под Мукденом перебросило на второстепенные участки группировку численностью около 30 000 штыков. Основные усилия специальных служб Страны восходящего солнца были направлены на организацию стратегической и тактической разведки в интересах вооруженных сил, на приобретение союзников, завоевание симпатий нейтральной прессы и контрразведывательные мероприятия. Их действия по приобретению агентуры влияния и проведению активных мероприятий в 1900–1905 гг. стали одним из эффективных инструментов, обеспечивших Японии выгодные условия Портсмутского мира.

По свидетельству историков, подготовка военных разведчиков и контрразведчиков включала и изучение основ оперативно-боевой деятельности в условиях военного времени. Так, по некоторым данным, после 1905 г. в составе Военного министерства и Отдельного корпуса жандармов были созданы особые офицерские группы со специальной рукопашной и стрелковой подготовкой. Ряд офицеров и чиновников соответствующих ведомств проходили интенсивное обучение под руководством недавних противников – японских наставников, изучая изощренную технику борьбы и тактику ведения индивидуального и группового поединка, особенно в толпе, в стесненных условиях, когда применение огнестрельного оружия нецелесообразно или в силу обстоятельств совершенно исключено.

Постепенно в структурах Генерального штаба, Департамента полиции и Отдельного корпуса жандармов были подготовлены специалисты достаточно высокого уровня. Одним из первых в России к обучению специальным приемам единоборств, а также к систематизации боевых искусств в приложении к специальным видам деятельности приступил В. С. Ощепков. В 1913 г. он получил «черный пояс» и 1-й дан из рук самого Дзигоро Кано в японском институте дзюдо Кодокан. В 1917 г. Ощепков сдал экзамен на 2-й дан и удостоился личной похвалы Дзигоро Кано. С 1914 г. Василий Сергеевич работал в органах военной контрразведки на Дальнем Востоке и параллельно совершенствовал методику преподавания боевого искусства джиу-джитсу и дзюдо, получивших впоследствии, уже в СССР, название «борьба вольного стиля», а затем – «самозащита без оружия», самбо.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация