На роль Роджера О. Торнхилла, рекламного агента, которого по ошибке приняли за шпиона, Хичкок пригласил Кэри Гранта; бывший цирковой артист, выступавший на трапеции, мог привнести в эту роль дух спектакля. В любом случае Джеймс Стюарт уже считался слишком старым – мир кино бывает безжалостным. На главную женскую роль Хичкок, вопреки рекомендациям студии, выбрал Эву Мари Сейнт, которая удостоилась приглашения на ланч на Белладжо-роуд. После этой встречи она говорила, что «один из величайших его талантов как режиссера – умение заставить тебя поверить, что ты единственный идеально подходишь для роли, и это вселяет в тебя необыкновенную уверенность». В отсутствие Эдит Хэд, которая была занята в других проектах, Мари Сейнт позволили самой выбирать себе одежду, но под присмотром Хичкока. Он говорил, что «вел себя как богач, взявший содержанку». Отчасти так оно и было. Они посетили универмаг Bergdorf Goodman на Пятой авеню и вместе выбрали классический черный костюм, черное шелковое платье для коктейлей и темно-коричневый свитер в комплекте с оранжевой курткой из грубой ткани. Для Хичкока все эти цвета были исполнены смысла, хотя в тот момент их считали просто очаровательным дополнением.
Когда начались съемки, Мари Сейнт попросили ничего не делать и смотреть прямо на Кэри Гранта. Самая важная инструкция – понизить голос. Хичкок придумал для актрисы набор сигналов, которые ей нужно было запомнить. «Я до сих пор говорю тихо», – заметила она однажды. Грант не отличался такой же покладистостью, что уже доказал на съемках «Поймать вора». «От меня требовалось только, – рассказывал он репортеру, – не обращать внимания на все, что он говорит. Но я догадывался, что у него на уме, и делал ровно наоборот. Это всегда работает и очень мне нравится». Однако Грант всегда просматривал сценарий до самого момента съемки, а это свидетельствует, что в его браваде была доля притворства.
Не все шло гладко. Съемочной группе не разрешили использовать гору Рашмор, считавшуюся заповедником, но Хичкок ничуть не расстроился и просто построил макеты в студии – все равно они были удобнее в том, что касается света и звука. Съемки запретили и в здании Организации Объединенных Наций, где разворачивается одна из главных сцен, так что в студии пришлось построить макет входа. Леман вспоминал, что «мы с Кэри Грантом ожесточенно спорили на заднем сиденье лимузина в Бейкерсфилде во время съемок эпизода с самолетом… Он сидел рядом и вместе со мной разбирал сцены с его участием. «Это смешно, – говорил он. – Вы думаете, что делаете фильм с Кэри Грантом? Это картина для Дэвида Нивена». Но Грант был профессионалом, который снимался уже двадцать шесть лет, и Хичкок обычно прислушивался к его советам. По поводу одной из сцен фильма Грант сказал ему, что, «если вы попросите Боба сдвинуть камеру на несколько сантиметров, через дверную петлю будет видно, как я иду по коридору». Это сработало.
Однажды во время перерыва в съемках Хичкок заметил, что Мари Сейнт пьет кофе из одноразового стаканчика, и пришел в ужас. «На вас платье за 3000 долларов, – сказал он ей, – и мне еще не хватает смотреть, как вы отхлебываете из пластикового стакана». Он распорядился подать ей фарфоровую чашку с блюдцем. Режиссер стремился поддерживать иллюзию – ради нее, ради съемочной группы и в первую очередь ради себя самого.
Съемки начались в конце августа 1958 г. и завершились 24 декабря. Окончательную версию фильма «С севера на северо-запад» продолжительностью более двух часов руководство студии посчитало слишком длинной и попросило сократить. Режиссер отказался. В его контракте содержались твердые гарантии, что никто не вправе прикоснуться к фильму. Интуиция его не подвела. Картину, премьера которой состоялась 6 августа 1959 г. в концертном зале Радио-сити, приняли восторженно. Хичкок отправил Леману телеграмму со словами: «Прием просто грандиозный». Названный кинокритиком из Time «превосходно сделанным и чрезвычайно увлекательным», фильм стал одним из самых прибыльных за всю карьеру Хичкока. Принято считать, что после нездоровых экспериментов в «Головокружении» режиссер вернулся к развлекательным экстравагантным триллерам, которые ему хорошо удавались.
В определенном смысле это типичный хичкоковский набор, воспроизводящий некоторые любимые моменты из его предыдущих фильмов и предлагающий гладкий, живой и увлекательный пересказ его самых популярных приемов. Иногда фильм приближается к стилизации или пародии, но Хичкок слишком хитер и умен, чтобы попасться в эту простую ловушку. Подобно главному герою фильма, он всегда остается на шаг впереди.
Может возникнуть впечатление, что Хичкок все время снимал один и тот же фильм. Как и во многих предыдущих работах, таких как «39 ступеней» или «Страх сцены», все его герои играют роль, буквально или метафорически. Например, Роджер О. Торнхилл перед каждым человеком, с которым ему приходится иметь дело, предстает в новом обличье; он все время меняется, и это придает фильму несколько маниакальный и нереальный оттенок. Когда его спрашивают, что означает «О» в его имени, он отвечает: «Ничего». (Возможно, это хитрый намек на Дэвида О. Селзника.) В географии не существует такого направления, как к северу через северо-запад, и поэтому фильм мчится к неизвестному пункту назначения. Он насыщен погонями, движением, неожиданными избавлениями, но все это никуда не ведет. Подобно «О» в имени Роджера О. Торнхилла, действие становится интригующей импровизацией на тему пустоты и одиночества. Вот почему у зрителей, получивших удовольствие от увлекательного зрелища, иногда остается чувство неловкости и неудовлетворенности.
Публика и критики, возможно, были убеждены, что Хичкок продолжит снимать цветные картины о красивых людях в невероятных ситуациях, однако они ошибались. Режиссер задумал нечто совсем другое. Хичкок, всегда внимательно следивший за кинематографической модой и перспективами получения прибыли, не мог не заметить появления дешевых черно-белых фильмов, которые нагоняли на зрителей страх, – таких как «Муха» (The Fly), «Капля» (The Blob), «Безумие» (Dementia), «Проклятие мертвецов» (Curse of the Undead) и «Мозг, который не мог умереть» (The Brain That Wouldn’t Die). Что, если какой-нибудь профессионал, например Хичкок, снимет один из этих дешевых ужастиков?
Он принялся за новый проект после неудачи другого, на который уже потратил время и деньги. В романе Генри Сесила «Никакого выкупа для судьи» (No Bail for the Judge) были собраны главные страхи Хичкока. Судья ложно обвинен в убийстве проститутки, но его дочь пытается самостоятельно найти настоящего преступника, сыграв роль женщины легкого поведения. Главная роль предназначалась Одри Хепберн. Сценарий подготовил Сэмюэл Тейлор. Но из этой затеи ничего не вышло. Говорили, что Одри Хепберн находилась на раннем сроке беременности. Или что ей не нравилась роль проститутки. А возможно, возникли проблемы с цензурой. Как бы то ни было, главной причиной закрытия проекта, по всей видимости, стал отказ Хепберн. «Я потратил больше 200 тысяч долларов на «Никакого выкупа для судьи», – рассказывал Хичкок, – а потом решил не снимать его. Мне говорили: «Нельзя же просто выбросить эти деньги». А я отвечал: «Если мы продолжим, вы потеряете 3 миллиона». И они больше не задавали вопросов». В своих воспоминаниях Хичкок всегда любил представлять дело так, что последнее слово осталось за ним.
