В фильме полностью отсутствует какой-либо тайный смысл, если не считать общего ужаса жизни. У него нет иной цели, кроме как шокировать или напугать аудиторию. Вот почему манипуляция публикой началась еще до выхода фильма на экраны. Из трейлера становится ясно: над зрителями хотят подшутить, и Хичкок участвует в розыгрыше. «И в этом доме происходят самые невероятные, ужасные события. Думаю, мы можем войти внутрь, потому что дом уже подготовлен к продаже. Хотя я не знаю, кто теперь захочет его купить… Вы видели кровь. Это было так ужасно, что даже описать невозможно».
Из рекламы «Дьяволиц» Хичкок позаимствовал необычный трюк – запрет входить в зрительный зал после начала фильма; владельцы кинотеатров были вынуждены включить данный пункт в контракт. Возможно, у режиссера имелись и эстетические основания, но рекламный эффект был огромен. Это решение широко обсуждалось. Хичкок или студия составили инструкцию «Как обращаться с «Психо», предлагая менеджерам наиболее подходящий способ рекламы и проката фильма. В фойе кинотеатров разместили большие силуэты грузной фигуры Хичкока с объявлением: «Просьба не портить финал – это единственное, что у нас есть». Зрителям, стоявшим в очереди, проигрывали записанный на пленку голос Хичкока. «Эта очередь пойдет вам на пользу. Она поможет вам оценить кресла внутри. Она поможет вам оценить «Психо». Цель всех этих приемов – сделать ожидание невыносимым. Вот-вот зрителям должны были показать нечто ужасное, и это создавало некое чувство общности у тех, кого просили встать в очередь и купить билеты задолго до начала сеанса. Такое было в новинку для американской публики, которая привыкла заходить в зал в любое время. Но дисциплина помогала усилить страх и впечатлительность зрителей. Английский режиссер Торольд Дикинсон однажды заметил: «Ни один фильм не пугает зрителей. Публика пугает себя сама».
В конце лета 1960 г. после нескольких предварительных показов в Нью-Йорке картину официально выпустили на экраны. После окончания фильма, когда блестящий череп накладывается на улыбающееся лицо Перкинса, свет в зале по настоянию Хичкока не включали еще тридцать секунд. Фильм стал сенсацией, что было неожиданностью и для Хичкока, и для его команды. Режиссер сказал Перкинсу: «Я всегда мог предсказать реакцию публики. Здесь я просчитался».
Эффект, который производила сцена в душе, отражает силу воздействия Хичкока на чувства зрителей. Киновед Линда Уильямс отмечала, что «с самых первых кадров реакция зрителей была беспрецедентной – они охали, визжали, кричали и даже бегали вдоль проходов». Кинорежиссер Питер Богданович вспоминал: «Психо» обозначил тот поворотный момент в кино, когда фильм стал небезопасным. Помню, я вышел из кинотеатра с ощущением, что меня словно изнасиловали или ограбили; это было жутко, никто так и не пришел в себя после сцены в душе; музыки не было слышно, потому что все сорок пять секунд зрители кричали. Я так и не слышал тех скрипок». Сценарист Джозеф Стефано вспоминал: «Я видел, как люди хватались друг за друга, выли, кричали, вели себя как шестилетние дети на субботнем спектакле». Кинематограф изменился раз и навсегда. Фильм «Психо» имел огромный успех и превзошел даже предыдущую работу Хичкока. Критики, для которых не устраивали специального показа, были в растерянности. Но публика не сомневалась. Хичкок сказал Трюффо, что фильм «побудил зрителей во всех концах света проявить свои эмоции с необычайной силой».
Кроме того, фильм стал самой выгодной инвестицией Хичкока. Он обошелся в 800 тысяч долларов, а собрал миллионы. Доход только за первые три месяца проката составил 2,5 миллиона, а всего режиссер заработал около 15 миллионов долларов. Теперь он был самым богатым и самым знаменитым кинорежиссером в мире. Как ему это удалось? Стефано вспоминал, как он встретился с Хичкоком за ланчем после выхода «Психо»: «Я вошел и впервые увидел Хича после начала всей этой суматохи. Он растерянно посмотрел на меня и просто пожал плечами».
10
Птицы и звери
На следующее утро после премьеры «Психо» агент Хичкока и руководитель студии, Лью Вассерман, отправил ему телеграмму: «Что вы сыграете на бис?» Хичкок не знал. Обычно он уже работал над новым проектом или сценарием, но, как выразился его помощник по сценарию Маршалл Шлом, «после «Психо» все резко остановилось». Хичкоку требовалось время, что осознать бурную реакцию на фильм и понять, как это повлияет на его будущее. Он немного растерялся. Самый дешевый и, возможно, быстрый фильм внезапно оказался и самым успешным. Никто на вспоминал «Головокружение», «Тень сомнения» или «Ребекку». «Это чертов кусок дерьма, – сказал он одному из своих операторов, Леонарду Сауту, – а деньги все идут». Неожиданно его назвали великим режиссером за работу, которую он сам считал скромным упражнением в готическом стиле. Может ли он теперь доверять своему кинематографическому вкусу? (Недоумение Хичкока усилилось следующей весной, когда на церемонии вручения «Оскара» фильм не получил ни одной награды. Режиссер, естественно, посчитал это оскорблением, сознательным неприятием его самого и его работы со стороны киносообщества.)
Хичкок решил, что они с Альмой должны устроить себе продолжительный отпуск – это значило, что выходные супруги проводили в своем доме на слонах гор Санта-Крус. Он планировал краткую рекламную поездку в Нью-Йорк и другие американские города, а в конце 1960 г. мировое турне, которое будет включать крупные европейские города, а также Сидней, Гонолулу, Токио, Сингапур и Гонконг. Это будет утомительная поездка, но здоровье обоих Хичкоков восстановилось после серьезных испытаний прошлых лет.
Мировое турне подтвердило, что для широкой публики Хичкок уже превратился в нечто вроде легенды или мифа. По мере того как росла его слава, он становился все более отстраненным, сдержанным, бесстрастным; теперь он напоминал гигантское изображение Рамсеса Великого, которое много лет назад использовал в фильме «Шантаж». Хичкок стал таким, каким всегда мечтал быть, невозмутимым и безразличным; теперь он был окутан и, возможно, подчинен имиджем, который сам усердно создавал на экране и в интервью. Ему нравилось, когда его узнавали на улице, но, похоже, он предпочитал оставаться недоступным. На съемочной площадке Хичкок почти ни с кем не разговаривал, редко присутствовал на вечеринках, не считая тех, которые устраивал сам, и люди боялись к нему подходить. Эрнест Леман предполагал, что в качестве «крепостной стены» Хичкок «создавал образ сноба, высшего существа – высокомерного, склонного всех осуждать, желчного, неприятного и заносчивого, – хотя на самом деле таким себя не считал».
Еще до начала своего мирового турне Хичкок прочел сообщение о странном случае, произошедшем в Ла-Холье в штате Калифорния, когда стая из тысячи птиц спикировала в дымоход дома, вызвав настоящий хаос. К тому же птицы напали на женщину, которая жила в доме, и ранили ее. Вполне возможно, режиссер вспомнил о рассказе Дафны Дюморье «Птицы», права на экранизацию которого он приобрел раньше. Это была история о непрерывных нападениях разных птиц на британского фермера и его семью с неопределенным и тревожным финалом. Но на данном этапе сообщение осталось всего лишь напоминанием.
Само турне было чрезвычайно успешным, особенно в Париже, где его встречали с почестями и всячески превозносили. Впоследствии Джозеф Стефано отмечал, что Хичкок «любил внимание, суету вокруг себя и славу и, даже если не понимал всего этого, считал, что и не обязан понимать. Это было хорошо для бизнеса и для его эго». Роберт Бойл придерживался схожего мнения: «Хичкок ценил высокую оценку и не пытался исправить впечатление, которое складывалось у других по поводу его гениальности». Когда его сравнивали с Эйзенштейном, Мурнау или Пудовкиным, он понимал, о чем идет речь; в юности Хичкок подражал великим режиссерам, о чем свидетельствуют его первые работы в Германии.
