‹…› Дела наши в Ярославле немного поправились, но очень скромно. Мое впечатление такое: что выставку следует обязательно устраивать, но в лучшем составе и не такую громоздкую. Я уверен, что она завоюет положение и каждый город будет ее ждать. Вчера по выставке ходил какой-то почтенный старый ярославец и перед каждой картиной ворчал: Все скверно, все шиворот-навыворот сделано», – и только перед твоими рисунками, остановившись, сказал: «Ну, это еще приемлемо», а потом продолжал в том же духе, сердито ворча. ‹…›
[491]
4 июня 1929. Ярославль
К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской
‹…› Вчера мы уложили всю выставку и сегодня едем на пароходе. Нам приготовили там две залы и помещение для жилья в клубе на главной улице Рыбинска. Это очень будет удобно. Развеска будет по стенам из щитов. Пробудем там до воскресенья, а потом в Тверь, если она нас примет, или в Калугу. ‹…› Я бы тебя все же просил, если нет живой натуры, то писать и рисовать хоть пейзажи – все может пригодиться. Мы потом, с моим приездом, наверстаем. ‹…› Деточка моя, верь, что у нас еще много хорошего впереди. Я верю и молю тебя верить. Крепко обнимаю мою родную. Мы с тобой еще поработаем. ‹…›
[492]
6 июня 1929. Рыбинск
К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской
Моя дорогая! Вчера приехали в Рыбинск и сегодня в 12 часов открыли выставку с такой же удачей, как и в Ярославле, т. е. сбор 20 р. 95 к. Здесь обошлись без щитов, а потому все стоило гораздо дешевле. ‹…› Устроился я в Рыбинске хорошо. Мы живем при выставке в клубе. Я сижу в кабинете правления и пишу тебе письмо. ‹…› Рыбинск гораздо люднее и более живой. Город торговый с большим торговым прошлым. Множество магазинов. Много пристаней и огромные окрестности с рабочим населением. Но он падает и, конечно, не имеет того прошлого значения. А красавец Ярославль! Ах, как он хорош! Как прекрасен его сон, и как он зелен и бел. А Рыбинск грязен и рван. Я очень рад, что мне все это удалось повидать. Жалею, что я один. На палубе ко мне подсел Иван Макс<имович>, и мы разговорились о задачах живописи, как надо творить, и как художник должен чувствовать природу, как он должен к ней подходить. Настроение вечера и прогулка на пароходе настроили меня на серьезный лад, а потому говорил только я. После этого Иван Макс<имович> нервно мне сказал, что он в первый раз слышит такое замечательное определение, и сказал, что я редкий человек по утонченности культуры. ‹…›
[493]
9 июня 1929. Рыбинск
К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской
Дорогая! Я бы мог воскликнуть словами Пушкина, заменив Кишинев Рыбинском! Дела наши тут блестящи, и мы за три дня собрали колоссальную сумму в тридцать рублей!! Вот так город! Скука в нем чертова, и я даже хотел купить книг, чтобы занять время, но приценившись к Модзалевскому «Пушкин» и услышав цену четыре рубля, остановился и решил скучать. Настроение у меня все же хорошее, и я, по старой привычке, разыгрываю своих пистолетов: вчера написал хулиганскую анкету, и они сегодня ломали голову над ней, кто ее написал, и решили, что это была женщина в пестром платье. А я тихо потешался. Эх, дорогая, такой старый, а дурит, как мальчишка. ‹…› Завтра едем в Тверь. У меня уже уложено два ящика, и останется уложить сегодня после закрытия выставки в 7 часов вечера еще шесть ящиков. Мы все сделаем к 11 часам ночи. Утром их отправим. А сами выедем вечером. Во вторник утром будем в Твери. Ну, моя родная, вот тебе полное донесение о наших делах. О приезде в Москву созовем наших друзей в нашу комнатку и устроим пир на радостях встречи. ‹…› Милая, подбодрись! Право, не так все плохо, как тебе хочется. Есть много чудесных минут, и они все освещают, и нет нужды держать себя в тисках плохого настроения. ‹…›
[494]
13 июня 1929. Тверь
К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской
‹…› Сегодня открываем в Твери выставку. В субботу утром думаю выехать в Москву. Но могу задержаться. ‹…›
[495]
29 июня 1929. Калуга
К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской
Дорогая! Выставка развернута целиком в огромном зале и с большим светом. Доехал очень хорошо. С пяти часов утра смотрел из вагона на дивные пейзажи Калуж<ской> губ<ернии>. Ой, как хороши! Какие цветы по откосам! Чудеса, да и только! Калуга прекрасна. Сидел обедал в саду и смотрел на дивный берег Оки. Какие чудесные краски леса и дали! Это такие переливы голубого и голубовато-зеленого до густого зеленого с розовыми широкими дорогами. Пиши на почту до востребования. Пробудем в Калуге до 8-го числа. Дальше выедем в Тулу, куда тоже можно писать до востребования. ‹…›
[496]
1 июля 1929. Калуга
К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской
Моя дорогая! Вот я и в Калуге! Осмотрел очень много и могу тебе сказать, что я еще не встречал такой красивой и такой чудесной по цвету и по красоте видов губернии, как Калужская. Сама Калуга исключительно красива, и такие чудесные деревья, что впору их писать Федорычу. Вся Калуга стоит на высоком берегу Оки, и все улицы идут наклонно, и каждая улица кончается видом на дали противоположного берега. А какие здесь цветы полевые и травы, то меня берет зависть и злость, какие здесь базары с деревенскими девушками в темно-красных костюмах!!! Какие типы! Сколько еще тут нетронутого русского быта. Вот бы хорошо нам с тобой приехать сюда месяца на два и набрать материалу для будущих работ. ‹…› Здешние художники очень культурные и славные люди. Дом Кологривовых – изумительный памятник. Такого нет в Москве. Мне всё показывают, и все чрезвычайно внимательны. Предлагают, что если мы захотим, то нам все приготовят к нашему приезду. ‹…›
[497]
7 июля 1929. Калуга
К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской
‹…› Цель наша все же достигнута. Мы провели большую, интересную работу, всколыхнули провинцию и пробили дорогу для будущих выставок. В Твери купили две картины Голополосова, и веду переговоры о покупке еще четырех картин. Наша выставка уменьшилась еще на две картины. ‹…›
[498]
10 июля 1929. Тула
К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской
‹…› Устроились мы в доме работ<ников> просв<ещения>. Огромная комната в три окна. Хороший вид на город, тут же базар. ‹…› Завтра развешиваем и послезавтра откроем. ‹…›
[499]
