Сейчас в «Торпедо» играют люди со способностями, попадают среди них и игроки с ма-а-а-леньким талантом. Можно эти способности и талант развить, увеличить, сохранить хотя бы? Можно. Если силенки есть да плюс хорошее отношение к делу. Был вот в нашем футболе Заваров, игрок по-своему талантливый. Ну хорошо, взял его вовремя в руки Лобановский, заставил работать как следует, и Заваров два-три сезона показывал, на что способен. Но перешел он в «Ювентус», а там у них не принято держать рядом с игроками «человека с палкой» – и поплыл Заваров. Пропал. Другой пример – Юрин. Способности вроде бы средние, зато настоящий профессионал: он если забудет в четыре часа дня яблочко съесть, так ему жена напомнит! Режим для него – святое дело. В «Торпедо» Юрин видным игроком стал, капитаном команды. А когда вторым тренером был, то с ребят строго спрашивал. И что же? Девяносто процентов его не поняло… Петраков, помню, заявлял: «Или я, или Юрин!» Но теперь такие футболисты, как Юрин, редко встречаются. Еще реже те, у кого и талант есть, и отношение к делу хорошее. Вот разве что Тишков. Так его, сколько замечал, остальные на расстоянии держат. Не пьет с ними…
– Что же они все – пьяницы, что ли?
– Да нет, не поняли вы. Я сам играл, знаю: футболист – живой человек, надо ему расслабиться. Я, бывало, говорю игрокам: «Ребята, скоро перерыв десять дней, отдохните. Но к такому-то числу будьте готовы». А они, молодые особенно, меры не знают. Не понимают, не хотят понимать, что сами себя как игроков этим губят. Да иные тренеры тоже хороши: Шустикова отчисляют из олимпийской сборной за нарушение режима, а на следующий матч снова зовут. Воспитатели!
Или Афанасьева взять. До отъезда Полукарова была конкуренция в защите, он и старался. А осталось их трое – хорошо играет через раз. Почему? Да все потому же. Агашков, Гришин когда пришли – хорошо играли? Хорошо. А потом началось. Ну, с Гришиным я не зря ссорился, в этом сезоне он себя показал, наконец. Во многих матчах был лучшим. Во многих, а должен бы во всех! Понимаете?
– Вот вы все о дисциплине. А футболисты, с которыми пришлось беседовать, заявляют, что они вам не верят…
– Не верят? В чем не верят? Не понимаю. Пусть придут, прямо скажут, в чем их недоверие заключается. Я тоже разговаривал с некоторыми. Спрашиваю того же Агашкова: «Ну что, без Иванова лучше? Дисциплина в порядке? На тренировках больше стараетесь?» Мнется: «Да нет, бывают нарушения, даже побольше их стало». – «Обстановка улучшилась в команде?» – «Да нет, не особенно».
Жукова я выгнал за пьянство – вернули его. И что? Сейчас отчислили во второй раз. Гришина за трусость на поле сколько раз ругал? Так он, Гришин, как здорово со «Спартаком» сыграл! А во Владикавказе снова стал ножки убирать, «липачил», его сами ребята заменить попросили, потому и против «Сигмы» не поставили. Игроки не поставили, не Скоморохов. А Сарычев… Да нет, не будем о нем. Валера ведь еще совсем недавно с моим сыном дружил. Теперь тоже обиженным улетает.
– Выходит, у вас в команде ни одного единомышленника не было?
– Как это не было?! А как же я тогда с ними за пять лет трижды в финал Кубка выходил?
Теперь, по прошествии времени, многое узнаешь. С возвращением из «Локомотива» Чугайнова эти превращения начались. Хотя я его часто в пример остальным ставил. Нарушать режим он нарушал, но зато на совесть в игре отрабатывал.
Вот вы о недоверии говорили. А когда я футболиста, который готов был прилично сыграть, на матч не поставил? Они репрессий страшились? Разве я отчислял из команды хорошо играющего, пусть он даже со мной конфликтовал? Игра – вот показатель. А не перешептывание по углам…
– А если бы Полукаров оставался в команде?
– Может, и не было бы ничего. Его слово многое значило. В одном, признаться, я нынешним ветеранам благодарен – хоть Филатова из «Локомотива» в тренеры не призвали. И на том спасибо.
– Как-то вы говорили, что ваша лучшая команда еще впереди…
– Говорил. Не отрицаю. А сколько раз я этих ребят молодых собирал и что говорил им, спрашивали? Спросите: у Тишкова, Шустикова, Ульянова, Арефьева, Чельцова, Кузьмичева. Спросите обязательно.
Лет через пять эта команда могла бы очень приличный уровень показать.
Я, знаете, не люблю проигрывать. Во что бы ни играл, всегда стремлюсь победить. А здесь проиграл. Поставил на карту, которая давно была битой…
Но это мы все задним умом крепки. Я за свои слова и дела привык отвечать и всю жизнь ответ держал. А вот с них, ни с молодых, ни с опытных, ни с кого – уверен, не спросится. Может, потому, что время теперь другое? Хотя, по-моему, к предателям во все времена одинаково относились.
– Не вернетесь, Валентин Козьмич?
– …Вряд ли. Гордость моя человеческая задета…
Во всей этой торпедовской истории много и много раз хотелось поставить точку. А она никак не проставлялась. Кажется почему-то, что и на сей раз уместным выглядит многоточие…
После своего заявления об уходе, где он писал о нежелании быть заложником игроков или виновником развала команды, после звонка с угрозами в адрес его двойняшек-внучат, после прямо противоположных по содержанию писем в редакции и на завод, после нервотрепки в ФК «Торпедо», после взаимоисключающих авторитетных признаний на тему «Кончилось ли время Иванова» ясным же осталось пока только одно. А именно: невысокое, мягко говоря, устройство нашего футбольного дела. Митинговая праздность, накаляющая, но не объясняющая суть противостояния. Профессиональные взаимоотношения, основанные на законе, увы, не внедряются в нашу жизнь.
Оттого, видимо, и продолжают иметь несокрушимую силу недомолвки, намеки, слухи…
…Нас когда-то учили, что большинство всегда право. Но нас учили также, что двое одного не бьют. Что нечестно всем идти на одного. Некрасиво.
Говорят, что футболист Валентин Иванов, как никто другой, мог тонко наперед просчитать возникающую на поле комбинацию. Не раз он преуспевал в этом и за свою долгую тренерскую жизнь.
Теперь – не сумел.
«Футбол»
Столь пространные цитаты, как вы, наверное, понимаете, нужны не только и даже не столько для того, чтобы понять причину конфликта В. Иванова и футболистов. Они – о футбольной атмосфере тех дней. С одной стороны, игроки восстали против того, что они никто в глазах тренера, что тот груб, несдержан и дальше это терпеть невозможно. Ни одного конкретного примера, правда, этому нет, но ладно – грубость и несдержанность не всегда ведь процитируешь. А с другой стороны, письмо в редакцию «Советского спорта» о том, что для них превыше всего честь и достоинство, без стеснения подписывают и те, кто неоднократно нарушал дисциплину, кого очень скоро уже другие тренеры, вроде лояльные, устраивающие игроков «Торпедо», все-таки будут вынуждены отчислять из команды.
Понимаете, по большому счету, причина скандала – в том, что не было четких ответов на вопросы, кто есть профессиональный игрок, насколько свободен он вне футбольного поля от тренерского глаза и каким должен быть сам тренер в изменяющейся обстановке.
