Князья, получая свой стол, обычно соединяли собственную дружину с дружиной отца и братьев. С пятилетнего возраста князя обучали военному делу, тогда же к нему «прикрепляли» таких же пятилетних ребят – детей бояр и отцовских дружинников – обычно их было несколько сотен.
Вполне возможно, что вступление в дружину сопровождалось магическими ритуалами. Дружина постоянно находилась при князе и разделяла с ним все тяготы. Между дружиной и князем существовало нерасторжимое единство, и за содеянное «ближними мужами» князь отвечал, как за собственные поступки. Связанные взаимными обязательствами князь и дружина составляли основу древнерусской государственности. Князь совещался, «думал» с дружиной и принимал решения о походах, сборе дани, строительстве городов, по важным общественным делам, обращался к народу, предавался увеселениям. Дружина существовала за счет добычи от завоевательных походов, отчислений от дани, судебных сборов, доходов от волостей. Члены старшей дружины постепенно получали землю, создавали собственное хозяйство, ослабляя свои связи с княжеским двором.
Княжеский двор являлся центром княжеской вотчины, и состоял из хором, в которых периодически жил князь, домов его слуг высшего ранга, помещений для второстепенных слуг, жилищ смердов, рядовичей и холопов, охотничьего дома, конюшен, скотных и птичьих дворов. Во главе княжеской вотчины стоял боярин-огнищанин («огнище» – очаг), обычно младший княжеский дружинник, «княжеский муж». На его ответственности лежало все хозяйство двора и его сохранность. При огнищанине имелся штат тиунов – управляющих.
Княжеский двор в X–XI веках считался сакральным местом, поскольку сам князь – носитель божественного начала, был наделен жреческими функциями. Княжеский двор являлся политическим, религиозным, административным центром, в котором князя «сажали на стол», проходили престижные пиры. Многие члены младшей дружины, находившейся при князе, становились слугами княжеского двора. Вся государственная жизнь находилась под контролем дружинной администрации – «серебром и золотом дружины не приобретешь, а с дружиной можно достать и золота и серебро».
Занятие дружинниками хозяйственными и административными делами ослабляло боеспособность дружины, и во второй половине XII века на смену дружине пришел Государев двор со штатом военных слуг. Именно тогда началось образование дворянства.
Старшие дружинники занимали наиболее ответственные должности в княжеской администрации посадников, наместников, воевод, тысяцких. Они имели собственные отряды военных отроков, а свои должности передавали по наследству. В IX–XII веках дружинником мог стать любой человек, даже иностранец, и из младших дружинников дослужиться до княжего мужа или боярина. Княжеские бояре получали в награду за службу землю и сближались с земскими боярами, которые поступали на княжескую службу и сближались с княжеским двором.
Древнерусское городское ополчение – «тысячу» – возглавлял тысяцкий, выбиравшийся вечем или назначался князем из числа знатных бояр.
В X–XII веках в земли, входившие в состав Древнерусского государства, из числа бояр князьями назначались посадники, представлявшие княжескую власть.
В Древнерусском государстве существовали три общественные группы, позднее получившие название сословий: высший, привилегированный слой земской аристократии и боярства; основная масса населения, называвшаяся люди – мужи, соединенные в общины, включая и смердов; лишенные прав рабы – холопы. На самом верху общества находилась дружина, из которой назначалась княжеская администрация и судьи. Существовал и церковный слой, не подчинявшийся князю, со своей иерархией.
Слой людей разделялся на горожан – посадских, купцов, ремесленников и сельчан – смердов и закупов. Холопы подчинялись не князю, а своему господину.
Люди – лично свободные члены общества в Древней Руси, не состояли на службе князя, но платили ему дань. Посадские люди составляли торгово-промышленное население городов, платившее налоги, торговые пошлины, несшие натуральные повинности. Сельчане жили в деревнях – небольших поселениях без церкви, и селах – административно-хозяйственных и церковно-приходских центрах боярского землевладения. Первоначально деревней называли место, очищенное от леса для нивы; слово происходило от корня «дар, драти» – пахать лесную новину.
Смердами в Древней Руси называлось все свободное сельское население, жившее на княжеской земле, государственные крестьяне.
Холопами являлись «домашние рабы», считавшиеся собственностью владельца и не имевшие ни гражданских прав, ни государственных повинностей, не платившие налогов. Холопами становились обездоленные люди, в результате преступления, вступления в должность тиуна без договора, женитьбы на холопке, в результате холопства родителей.
Историк С. Ф. Платонов писал о Древнерусском государстве:
«В единой земле, в едином обществе не было единой политической власти, – Русью владел многочисленный княжеский род. При запутанности родовых и семейных счетов из-за старшинства или из-за каких-нибудь обид, князья часто затевали усобицы и втягивали население в междоусобную войну. От этих усобиц страдали люди».
В 1060 году тридцатилетний Всеслав Брячиславич вместе с Изяславом, Святославом, Всеволодом ходил в поход на половцев, торков. Это был единственный совместный поход. Современный белорусский историк П. Г. Чигринов писал в «Очерках истории Беларуси», вышедшей в Минске в 2004 году:
«Современникам Всеслав был известен еще и как князь Чародей. Неуемная энергия Всеслава, проявленная в борьбе с киевскими князьями, его успехи произвели на современников такое сильное впечатление, что появилось предание, будто бы родился он от волховства и что в связи с этим у него на голове было родимое пятно («язвено»), которое имело особую чудодейственную силу. Всеслав считался сверхъестественным человеком, чародеем даже среди образованных людей того времени. Легенды о нем стали распространяться среди народа, попали в письменные памятники – летописи и даже в «Слово о полку Игореве».
Певец «Слова» писал об окутанном легендами Всеславе Чародее:
«Князь Всеслав народу суд давал
И рядил князьям города.
А сам волком рыскал в ночи.
Кидался из Киева к Тмутаракани
И перерыскивал волком дорогу великому Хорсу.
В Полоцке стольном ему позвонили к заутрене рано
В колокола у Софии святой,
А он в Киеве слышал благовест тот».
Киевский Изяслав, черниговский Святослав и переяславский Всеволод отстранили от власти династию смоленских князей, посадив там «своих людей». В Новгороде также сел князь, поставленный триумвиратом. Смоленские князья обратились за помощью к Всеславу. Полоцк окружили города, где властвовали Ярославичи – Псков с севера, Новогрудок с киевским наместником – с запада, с юга – Киев, с востока – Смоленск. Всеслав ждал и нападения на Полоцкое княжество. Историки пишут, что он решил «предупредить» Ярославичей – нападением на Псков.
В 1065 году войска Всеслава осадили Псков, но город не взяли или не стали брать. Из Новгорода (или Новогрудка) на помощь Пскову вышел сын Изяслава Киевского Мстислав. Новогородского ополчения он не имел – возможно, новгородцы не очень хотели помогать киевскому наместнику. На реке Чарэсе Всеслав разбил Мстислава и тот ушел в Киев к отцу. Всеслав отошел от Пскова к Копыси, где занимался устройством войска и ждал Ярославичей – здесь был самый короткий путь из Киева в Полоцк. Триумвират не пошел на Всеслава – их войска были заняты войной с Ростиславом Тмутараканским – князем, выбитым ими из Новгорода. Это был сильный, мужественный князь – послу византийского императора в 1066 году удалось его отравить. Некоторые историки пишут, что византийцы «старались» для Ярославичей – смерть Ростислава Тмутараканского лишила Всеслава Полоцкого очень сильного союзника. Тут же после смерти Ростислава триумвират посадил в Тмутаракани сына Святослава Черниговского – Глеба.
