4
Из аудиторий Московского университета он попал в обстановку бессмысленных маршировок и бесконечных парадов, его окружал разгульный и грубый быт. Какова была обстановка в юнкерской школе, можно судить по тому, что воспитанникам ее было запрещено читать художественную литературу.
«Если вы продолжаете писать, не делайте этого никогда в школе и ничего не показывайте вашим товарищам, потому что иногда самая невинная вещь причиняет нам гибель, — писала Лермонтову из Москвы его старший и верный друг Мария Лопухина. — Остерегайтесь сходиться слишком быстро с товарищами, сначала хорошо их узнайте. У вас добрый характер, и с вашим любящим сердцем вы тотчас увлечетесь».
Близкие друзья ценили в Лермонтове добрый характер и любящее, нежное сердце. Но воспитанники юнкерской школы этого Лермонтова не знали.
По уму, по своим понятиям, по жизненному опыту и по таланту Лермонтов был много выше его окружавших. Все его новые товарищи принадлежали к знатным аристократическим фамилиям и разделяли светские предрассудки своих родных и знакомых. Их взгляды и понятия в большинстве своем были Лермонтову глубоко чужды. Все ложное, неестественное, все натянутое и пошлое он высмеивал беспощадно и зло. Многие боялись его метких острот и шуток. Но в затеях и шалостях юнкеров он принимал самое живое участие. Не отставал он от них и на учениях: был силен и вынослив, крепко сидел на лошади, хорошо фехтовал на эспадронах (на саблях). Этим оружием, кроме него, владел только юнкер Мартынов — тот самый, имя которого проклинает каждый, кому дорога поэзия. Их встречи привлекали внимание. Фехтовали они ловко и хорошо.
Но по ночам, тайком, забираясь в пустые классы, Лермонтов зажигал свечу и писал — роман о горбатом Вадиме, примкнувшем к отрядам пугачевцев, поэму о Демоне, «восточную повесть» «Хаджи Абрек»… Можно только удивляться тому, что в условиях казармы он продолжал серьезные занятия литературой. Удивляться, что количество написанного за эти годы ничтожно по сравнению с тем, что он создал в Москве, не приходится!
В конце 1834 года он вышел офицером в лейб-гвардии Гусарский полк, квартировавший в Царском Селе, под Петербургом, и окунулся в полковую и светскую жизнь. Однако смысл и цель его жизни по-прежнему составляли занятия поэзией.
Однополчане Лермонтова рассказывали, что, если под руками у него не случалось бумаги, он выдвигал ящик стола и записывал на дне его пришедшие ему в голову строки. Многим запомнилось, как Лермонтов за шахматной доской, покуда противник обдумывал очередной ход, брал перо и рассеянно чертил на клочке бумаги усатые профили, а рядом с ними — головы горячих, нетерпеливых коней, время от времени записывая стихотворные строчки. Бывало, что в продолжение игры он успевал набросать целое стихотворение. Но только самые близкие друзья знали, что многие свои произведения Лермонтов вынашивал долгие годы.
Над поэмой «Демон» Лермонтов работал около двенадцати лет. Он начал ее писать еще в пансионе, а в последний раз переделывал и поправлял за два года до смерти. Благодаря этому незрелое юношеское сочинение превратилось в замечательнейшее произведение русской и мировой поэзии.
Свои наблюдения над жизнью петербургского света Лермонтов использовал в романе «Княгиня Лиговская» и в драме «Маскарад», которую хотел непременно видеть на сцене.
В студенческие годы он писал пьесы и в стихах и в прозе, но читал их только близким и друзьям и, очевидно, никаких попыток поставить их на сцене не делал. На этот раз он решил отдать свою пьесу в Александрийский театр и представил ее в драматическую цензуру.
В «Маскараде» он следовал примеру Грибоедова. В своей комедии «Горе от ума» Грибоедов обличил и высмеял чиновную Москву — фамусовых, скалозубов, молчалиных. Лермонтов в «Маскараде» обличал аристократический Петербург, цвет императорской столицы — карьеристов, злых интриганов, темных проходимцев, шулеров, карточной игрой составлявших целые состояния. Он обличал алчность аристократии, ее лживость, высокомерие, ханжество, ее духовное ничтожество. Эту надменную знать он показал в игорном доме, на маскарадном балу и снова за картами. Он выбрал из жизни великосветского общества такие моменты, когда внешние светские приличия отбрасывались и выступали наружу одни обнаженные низменные страсти. Эта мысль — изобразить светский Петербург на маскарадном балу — дала Лермонтову возможность беспощадно раскрыть интимные тайны аристократического общества:
Под маской все чины равны,
У маски ни души, ни званья нет, — есть тело.
И если маскою черты утаены,
То маску с чувств снимают смело.
Но и в иное время — вне маскарада — Лермонтов видел перед собой в светской толпе лишь «образы бездушные людей, приличьем стянутые маски». Профессор С. Н. Дурылин отметил, что, таким образом, название пьесы относится не только к маскарадному балу, на котором завязалась трагедия Арбенина и Нины. «Маскарад» — весь блестящий аристократический Петербург, где под личиной внешней благопристойности и благовоспитанности скрываются порок и преступление. С поразительной смелостью клеймил Лермонтов это общество, выражал свое презрение к нему, свою непримиримую ненависть. «Как женщине порядочной решиться отправиться туда, где всякий сброд», — говорится в пьесе о костюмированных балах в доме Энгельгардта, которые постоянно посещал сам Николай I и члены его семьи.
Герой пьесы Арбенин наделен мятежным духом, сильной волей, умом. Но он связан с великосветским обществом рождением и воспитанием и напрасно стремится обрести независимость и личную свободу. Он живет по законам общества, которое сам считает бесчестным и, пытаясь защитить свою честь в его глазах, становится злодеем. Пороки Арбенина — это пороки общества. Арбенин — и «жертва» и «палач». Он не только страдает, но несет страдания другим.
Эту мысль Лермонтов развил потом в «Герое нашего времени».
Драматической цензурой ведал начальник III Отделения граф Бенкендорф. Он потребовал, чтобы Лермонтов переделал пьесу, выбросил нападки на маскарадные балы в столице и «дерзости против дам высшего общества». Более того, он потребовал, чтобы Лермонтов написал другой конец и завершил бы пьесу примирением между «господином и госпожою Арбениными». Дважды заставил он Лермонтова переделывать «Маскарад», но постановку так и не разрешили. Это понятно: никакие переделки не изменили, да и не могли изменить самый замысел — разоблачить аристократию, опору императорского трона.
А. Н. Муравьев, хорошо знавший закулисную историю этого дела, писал, что цензура III Отделения, познакомившись с «Маскарадом», «получила неблагоприятное мнение о заносчивом писателе, что ему вскоре отозвалось неприятным образом».
Жандармы сразу угадали в молодом драматурге дух Пушкина и Грибоедова, мятежный дух декабристов.
Лермонтов напряженно работал, переходя от стихов к драме, от драмы к прозе.
В основу романа «Княгиня Лиговская» легла история отношений Лермонтова с Варварой Александровной Лопухиной.
Он полюбил ее в Москве, в последний год своего пребывания в университете. С тех пор они не виделись. Прошло более трех лет, неожиданно Лермонтов узнал, что она вышла замуж за человека ничтожного и немолодого и приехала с мужем в Петербург. С этого и начинается роман: гвардейский офицер Жорж Печорин узнает о том, что девушка, которую он любил в юности, вышла за старика, стала княгиней Лиговской и приехала в Петербург вместе с мужем. Есть в романе и вторая линия, о которой мы уже говорили: столкновение Печорина с бедным чиновником Красинским. Печорин, типичный представитель столичной гвардейской молодежи, полный аристократического высокомерия и светских предрассудков, не может понять скромного труженика. Так, одновременно с Гоголем Лермонтов поднимал новую тему и вводил в русскую литературу нового героя — чиновника.
