У него руки чесались поскорее взять их. Тогда он сумеет вытащить у них признание и в убийстве Семеновой, и в том, что они до того натворили. Если повезет, он раскрутит не только висящее на нем «дело», но и закрытые другими следователями бесперспективные «висяки».
Он, как гончий пес, уже чуял близкую добычу и вовсе не собирался ее упускать. Лишь бы только обезвреживание обошлось без крови. Людей бы не потерять. Вот над чем придется поломать голову. Каждый должен четко знать свою задачу.
Он всмотрелся в темноту и велел водителю остановиться у Лининого дома.
— Не переусердствуй на свидании, — велел он ей на прощание. — Болтай о всяких пустяках. О работе больше ни слова. Только под конец одну фразу. О звонке и о том, что инкасса в двадцать тридцать. Последняя фраза лучше всего запоминается.
«Штирлиц!» — хмыкнула про себя Лина. Но вслух серьезно ответила:
— Я все поняла. Будет исполнено! — и не сдержалась, шаловливо взяла «под козырек».
* * *
Весь следующий день Дементьев крутился как белка в колесе. Он даже велел дежурному не соединять его с Мусиком, которая вдруг принялась названивать ему на службу каждый час.
— Скажи честно, — всхлипывала она в трубку. — У тебя кто-то есть? Ты уже дома не ночуешь! Как зовут твою девушку?
В конце концов Геннадию это осточертело.
«Насколько лучше жилось холостым! — мелькнула в голове крамольная мысль. Хотелось крикнуть в трубку: — Да! Я трахаюсь тут без перерыва! У меня тут групповой секс с начальством, итальянцами и целой кучей оперативников».
«Наружка» уже полдня водила Варламова и Лину, докладывая ему по рации:
— Встретились на Маяковке. Объект кажется спокойным.
— Зашли в «Пекин». Обедают. Он не пьет.
— Объект нервничает, смотрит на часы.
— Едут в сторону «Сходненской».
— Расстался с ней. Звонил из метро. Номер засечь не удалось.
— Поймал такси. Номер «В-315-КУ».
«Ку-ку! Твою мать!» — мысленно выругался Дементьев и схватился за телефон.
— Всем постам ГАИ! Срочно дать информацию о местонахождении такси В-315-КУ. Не останавливать! Петренко! Машину с рацией! Как получишь информацию — сразу догоняй и веди.
Ему еще нужно было успеть в салон, чтобы убедиться, что все члены группы захвата четко усвоили свои действия.
— Стрелять в случае крайней необходимости. Живыми сук берите, ребята. Они мне живыми нужны.
Эти громилы с черными масками на лицах приложат так, что дух вылетит. С кого ему потом снимать показания?
А рация пиликала в нагрудном кармане, принося новые неутешительные сведения:
— Такси обнаружено у Измайловского парка. Без пассажира.
— Останавливайте! — рявкнул он.
— Таксист сообщил, что высадил пассажира у Щелковского рынка. Кажется, он пересел в синий «Мерседес».
— Когда кажется — креститься надо!
Черт! Сергей говорил о синем «Мерседесе». Они уже поднимали картотеку. Геннадий и не подозревал, сколько в столице теперь таких машин. Это тебе не благословенный «застой», когда каждая иномарка была на счету. Хоть бы номера знать!
— Полина Бахорева доставлена в Черемушки.
Геннадий набрал ее номер.
— Лина? Все в порядке? Он готов? Как чувствуешь?
— Да… — устало выдохнула Лина. — Завтра… Сказал, что сегодня спешит по делам. А завтра утром встретит меня у салона, до работы проводит. А в обед пойдем в кафе. Все-таки последний день вместе…
— Сволочь! — выругался Дементьев. — Пасти будет.
— Я же говорила…
Снова запиликала рация:
— Объект направляется ко входу в салон. С ним двое неизвестных.
— Не высовываться! — велел Геннадий. — Машину отогнать. Группе захвата — боевую готовность.
Неужели сегодня сунутся?
— Двое прошли в арку. Объект остался на улице.
— Где их машина? Синий «Мерседес» видите?
— Нет. Они без машины.
Нормально. Значит, осматриваются.
— Ребята, разделитесь, и за ними, — взмолился Геннадий. — Всех троих теперь ведите! Глаз не спускать.
* * *
Лина, обессиленная и опустошенная, лежала в горячей ванне.
Какой у нее был трудный день. Как тяжело давалась каждая улыбка. И голова трещит. Она так много выпила сегодня.
Юрий все время подливал ей в бокал шампанское, а сам едва пригубил, только поднимал его для очередного тоста.
То за ее улыбку, то за глазки, то за посетившее его, наконец, большое и светлое чувство.
Диковинные жареные цветы казались безвкусными. А маленькие пельмешки с экзотической начинкой Лина, не жуя, сразу глотала, боясь раскусить — а вдруг там змея или еще какая-нибудь гадость.
От шампанского кружилась голова. Ей приходилось сосредоточиваться, прежде чем произнести очередную фразу.
Пили и за вечный город Рим, и за солнечный Милан, и за весь итальянский «сапожок» в целом.
Если бы Лина не знала, что перед ней сидит ее будущий убийца, ни за что бы не выдержала такой перегрузки. А Юрий так искренне огорчался предстоящей разлукой… Тем более, что она со вздохом сказала, что завтра последний день, когда она сможет с ним встретиться. Потом будут хлопоты перед отъездом: постирать, погладить, вещи уложить… Да и родители обидятся, если она улизнет из дома.
«Последний день… — молоточками стучало в висках у Варламова. — Твой последний день, крошка. А для меня — первый. Долгожданный шаг в новую, абсолютно независимую жизнь. Выпей лучше за Францию, девочка, за прекрасную Ниццу, за мою будущую виллу на побережье, которую ты мне подаришь…»
— Нет-нет, больше не наливай, — Лина прикрыла ладошкой бокал. — У меня завтра такая кошмарная смена. И почему всегда инкасса на мое дежурство выпадает? А они такие зануды. Все по десять раз сверяют. В полдевятого приедут, так дай бог, если в девять освобожусь.
— Ничего, я буду тебя морально поддерживать, — успокоил Юрий.
Лина пьяненько улыбнулась.
— Я раньше так боялась одна после работы ходить. Бр-р… Темно в этой подворотне. Еще дадут по башке и сумочку вырвут. А с тобой мне ничего не страшно.
Он внушительно расправил плечи и снисходительно улыбнулся.
— Со мной ты, как за каменной стеной.
«Скорее, как под могильным камнем, — подумала Лина. — Интересно, куда он так спешит? Все на часы поглядывает… Наверное, к своим напарникам. Скорей бы уж расстаться с ним. Скорей бы вообще все это кончилось. Скорей бы…»
* * *
Юрий Варламов беспокойно мерил шагами комнату.
