Этот день и для него был напряженным. Ноги гудели от усталости, зато внутри словно моторчик урчал и никак не мог выключиться.
Сегодня он умудрился успеть все, на что раньше уходило около месяца. Лично проинструктировал своих «дубков», расписал им каждый шаг как по нотам, прошел с ними до служебного входа, показал, где удобнее ставить машину, как лучше разворачиваться в тесном глухом дворике.
Флегматичный Негатив был недоволен спешкой. Зачем горячку пороть? Надо бы еще присмотреться. Но когда Юрий назвал ему сумму, которую тот получит за операцию, Негатив сразу заткнулся и стал пошевеливаться расторопнее.
Юрий решил, что на этот раз не будет сообщать подельникам, сколько они возьмут. Тем более, что он сам будет там и заберет содержимое сейфа, пока «дубки» будут убирать охранников. Девчонке пистолет к носу, она сейф откроет, а потом он вытолкнет ее в коридор. У Негатива это лучше получится…
Он глянул на свои руки, тонкие, с длинными холеными пальцами. Чистые розовые лунки ногтей, как у женщины.
А у этой кассирши ладошка жесткая и шершавая, будто у мужика.
Тонкие губы скривились в презрительной усмешке. Вот и ответ. Природа сама определила, кто в этом мире должен быть господином, а кто обязан жизни своей не щадить, дабы удовлетворить хозяйскую прихоть.
Вот именно. Это же элементарно. Не щадить ничьей жизни.
Глава 53
СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Он проснулся еще до звонка будильника. Раздернул шторы на окне и с неудовольствием глянул на сочащийся сквозь стекло зыбкий серый свет занимающегося утра.
Все сегодня он делал тщательно, с особым настроением, словно невеста в день назначенной свадьбы. Прохладный, ласкающий тело душ, ароматная пена для бритья, двойное лезвие, мягко скользящее по упругой коже, тонкий аромат одеколона — все доставляло наслаждение.
Чашечка горячего кофе, расплавленный сыр на поджаристом хлебе, сигарета… Мягкий свитер обтянул широкие плечи.
А вот и солнце. Скользнули в комнату неяркие лучи, проглянула сквозь тучи прозрачная разреженная голубизна. Прекрасный начинается день.
Варламов глянул на часы. Казалось, что секундная стрелка двигалась по циферблату неспешно и лениво.
Он открыл бар и налил рюмку коньяка. Слегка тронул его губами, смакуя, и опрокинул в рот.
Дорога до метро займет около сорока минут. Пожалуй, стоит спуститься за газетой, просмотреть сплетни в «Московском комсомольце».
Варламов всегда с удовольствием ездил на общественном транспорте. Ему нравилось сливаться с толпой, становиться неприметной частичкой, молекулой огромного многомиллионного организма и в то же время чувствовать с торжествующей уверенностью, что он особый, избранный, непохожий на этих сопящих, прижимающихся в давке боками, спешащих на службу, нагруженных сумками с нехитрыми продуктами. Он презирал их и в то же время старался стать неотличимым от них.
Он уже давно мог купить себе машину, но ему претили эти вечные хлопоты автовладельцев: поломки, починки, поиски мастера, очереди на сервис, поиски по заправкам нужного бензина, вечные пробки на магистралях. Он терпеть не мог, когда его напарники мчались с мальчишеской лихостью по левому раду, подрезая зазевавшихся и давя на газ при виде красного глазка светофора.
Чего ради рисковать своей жизнью? Юрий очень ценил ее, как благо, отпущенное ему Господом, и совсем не собирался расставаться с ней из-за чьей-то глупости или дурного случая.
Он брезгливо смотрел на «крутых» ребят в иномарках — тупые убожества. Одинаковые, словно униформа, куртки, массивные цепи на бычьих шеях, коротко выстриженные затылки. И ни одной мысли в неподвижных глазах, полное отсутствие интеллекта и элементарного вкуса.
Вот Негатив помешан на машинах. Бьет, продает, меняет. До «Мерседеса» он катался на «Ауди», до этого, кажется, был «Опель», предмет его особой гордости, один из первых в столице. Он спускает все деньги на эти железки, выпивку, жратву и ночные бары, да еще, как мальчишка, собирает свой «арсенал», балдеет от каждого прикупленного ствола.
Выродки… И с ними он вынужден общаться.
Зато сегодняшний день несет ему освобождение. Он без сожаления распрощается и с этими уродами, и с этой страной, и со своей вынужденной мимикрией. Снимет надоевшую маску и станет, наконец, самим собой, начнет жить не вполсилы, а жадно, взахлеб, наверстывая упущенное.
Воистину сегодня великий день…
* * *
Лина всю ночь не могла сомкнуть глаз. Ворочалась на просторной кровати, прислушиваясь к доносящемуся из соседней комнаты тоненькому посапыванию Ванечки.
Вечером он долго капризничал, не хотел ложиться, приставал с расспросами о «секретном эксперименте» и требовал взять его с собой, чтобы «хоть одним глазочком глянуть».
Лине было так жаль его. Бедный мальчишка сидит целыми днями взаперти, скучает, тоскует по маме и по своим детсадовским приятелям. Но что она могла поделать? Только просить его еще немного потерпеть.
Скоро с ними будет Сережа. И ей сразу станет легче, кончится этот кошмар.
Нет, тогда начнется самое страшное — им придется лишить Ваню надежды на встречу с мамой.
Она с нетерпением ждала рассвета. Торопила наступление дня. Казалось, что этот день утолит ее жажду отмщения, даст выход тщательно скрываемой ненависти.
* * *
Ваня проснулся, когда она с грохотом разбила на кухне чашку.
Лина заметала веником осколки, когда он появился перед ней.
— Иди в постель. Еще рано. Спи.
— Я буду пить с тобой чай, — сказал мальчик.
Что-то сегодня было с Линой не так. Ваня пытливо поглядывал на нее. Ищет нож на столе, а он лежит совсем рядом, помешивает ложечкой в чашке, а сахар-то забыла положить.
— Давай пойдем сегодня на лошадях кататься, — попросил он.
— Потом, — рассеянно отозвалась Лина. — Не сегодня.
— Ты опять уходишь?
— Да. Будь умницей.
— Возьми меня с собой.
— Нельзя, — она почему-то испугалась.
— Ну пожалуйста…
Нет, канючить не стоит, взгляд у Лины стал сердитым.
— Ладно, я понял…
Ваня с притворной покорностью нагнул голову, продолжая исподлобья следить за ней.
Лина тщательно подкрашивала губы, обводила карандашом глаза, и без того утонувшие в темных кругах. Руки мелко подрагивали.
— Фу, черт!
Она зажмурилась и принялась с ожесточением смывать краску.
— Ваня, я не приду до самого вечера. Обедай без меня, бульон в термосе.
Она лихорадочно навела повторный макияж, натянула шубу, махнула ему на прощание и хлопнула дверью.
