– Прежде чем уничтожать Правительство и рассеивать туман, я отправлюсь за стены – хочу собственными глазами увидеть, за что мне предстоит сражаться.
– Хозяин, – испуганно произнесла она, – мы еще увидимся?
– Разумеется. Пусть план, составленный твоим отцом, идет своим чередом. Встретимся утром.
Сандра кивнула, мир стал стремительно темнеть, и недавно смертельно раненый Саймон Сэт пришел в себя…
Лежа с закрытыми глазами, он слушал мерный скрежет точильного камня, проходящего по лезвию меча туда-сюда.
Вжик-вжик.
Вжик-вжик.
Еще он слышал слабое потрескивание костра и нос улавливал запах чего-то вкусного – возможно, даже каши из настоящих злаков.
Впрочем, сила аромата не имела такой власти, чтобы заставить его подняться. Даже ведущийся неподалеку разговор незнакомцев, казался сейчас нестоящим того, чтобы к нему прислушиваться. И дело было даже не в том, что у Сэта ломило все тело и его кости будто горели…
– Эй, ты здесь? – произнес он мысленно.
– Эй? – переспросил голос, звучащий в голове. – Мне не нравится это имя.
– Тогда скажи свое имя.
– Лучше обращайся ко мне Безымянный, ибо знание моего истинного имени сейчас способно нанести тебе вред.
– Тебе интересно, почему Сандра меня преследует? – сказал Сэт, точно не слыша. – Я сделал ее своей куклой, чтобы меня защитить, она убила собственного отца…
– Зачем ты говоришь мне об этом, Саймон Сэт? Мне все равно, что ты с ней сделал.
– Настораживает, что ты даже не поинтересовался тем, как можно превратить человека в куклу, тем более, если этот человек – агент СБГ. Только гораздо больше настораживает твоя безучастность по отношение к людям. Боюсь даже представить, что такого в своей жизни наворотил ты, что сотворенное мною для тебя лежит в рамках обыденности.
– В своей жизни я совершил много прекрасного и ужасного, но причина моих слов заключена вовсе не в том. Я знаю про тебя и Сандру все – в конце концов, я слежу за тобой довольно давно.
– Что?! Зачем?!
– Я объясню это при нашей встрече.
В голове Сэта роились вопросы, но он их не озвучивал – без толку.
– Раз ты все про меня знаешь, скажи, что мне делать? Я выяснил природу и предназначение тумана: то, что убило моего отца, то, что погубило мою мать, сестру и брата – было создано Правительством. И я, будучи разумным человеком, не могу его обвинять – оно создало туман как краеугольный камень системы. Благодаря ему, люди в этом Городе продолжают идти путем прогресса. Они сохранили тот образ жизни, к которому человечество шло на протяжении тысячелетий. Благодаря туману общество не скатились до средневековья или вовсе в первобытный строй.
Туман – проклятье, но и благо. Как-то я сказал Сандре, что пойду на все, чтобы уничтожить туман. Но на самом деле, в глубине души я не был столь уверен в этом. Уничтожив туман, я отомщу за родителей и тех, кого он убил, однако, тем самым я уничтожу сам Город. Я ведь не такой уж дурак – я вижу, от кого и от чего туман защищает… Скажи, что мне делать? Что выбрать?
– Я не понимаю, зачем тебе надо что-то выбирать.
– Не понимаешь? Только что я дрался за свою жизнь, не имея никакого шанса на победу. Я дрался даже будучи израненным, оглушенным, истекающим кровью: я испытывал такие муки, какие редко доводится кому-либо испытать – любой на моем месте сдался бы только для того, чтобы их прервать. Сейчас я вспоминаю как отражал удары и, ломая собственное тело, сыпал ими сам; не слыша ничего кроме звона и почти не видя, из-за заливающей глаза крови, я стоял, хотя должен был упасть.
Сейчас я вспоминаю это – и меня начинает тошнить. Я будто находился в ледяной воде, и каждое движение, каждый вдох давался с неимоверным трудом… Но я продолжал драться, не обращая внимание на новые раны и на усиливающуюся боль, я не падал только потому, что эта жалкая жизнь имела смысл. Будучи мальчишкой, я клялся, что обязан спасти людей, клялся избавить Город от тумана. И я поверил себе, я внушил, что это и есть цель моей жизни. Но когда я упал на тело последнего врага, я понял, что меня ждет смерть. Я много что понял. Но главное, я понял, что моя жизнь не ценнее жизни других. Я попросту не могу более ставить свои цели выше желаний других. Даже если я сейчас вернусь в Город, то не смогу уничтожить насосы, генерирующие Белый туман – мне неведомо до конца, что из этого выйдет, но знаю, что тысячи людей умрут… Так что же мне делать? У меня больше не осталось прежней жажды жизни…
– Прекрати себя жалеть. Скоро ты изменишь свой город и этот мир. Если не веришь себе – так поверь мне. Найди мою обитель, и перед тобой откроется множество путей.
С удивлением для себя, Сэт понял, что верит этому безымянному и, по сути, незнакомому человеку. Его слова изгнали из души пустоту, безысходность и чувство утраты. Сэт на секунду устыдился своему приступу малодушия.
Он по-прежнему жив. И несмотря на то, что каждая косточка тела сейчас будто плавилась в печи, он знал, что полностью здоров.
Правительство создало ядовитый туман, от которого он поклялся избавить людей? Тем лучше – легче будет выполнить свою клятву. Он найдет способ изменить систему, не разрушая ее. Он не будет избавлять Город от тумана, защищающего его от угрозы извне. Но он не даст туману убивать бедняков. Он заключит договор на поставку продуктов с людьми, живущими вне стен. Он будет бороться с перенаселением строя и, колонизируя новые города…
Он даст Городу вторую жизнь.
А этот мир…
Он разберется и в нем. Неважно, сколько времени это займет, но он соберет столько сил, чтобы хватило сместить Правительство. Или найдет столько союзников, сколько будет достаточно, чтобы противостоять даже высокотехнологичным солдатам-стражам Города.
– Я изменю этот мир и этот Город…
С улыбкой на устах он открыл глаза.
– О, смотрите, он очнулся!
На Сэта уставились десять пар заинтересованных глаз: воины как раз собирались завтракать и пробуждение Сэта застало их за разбором порций волшебно пахнущей каши.
Большинство из них были в доспехах и готовы к бою даже в этот ранний час: казалось, что им не доставляет никакого неудобства держать ложки и миски с кашей кольчужными перчатками. Единственная видимая поблажка проявлялась в виде шлемов, сложенных в сторонке.
– Садись к нам, пока каша не остыла, – пригласил его повар – седовласый мужчина, с ухоженной бородкой и стручком закрученными усами, в которых в равной степени сочетались серебряные и черные нити волос.
Все лица светились радушием – исключение составила лишь женщина, лицо которой было полностью скрыто под черным платком. Окинув приблизившегося Сэта хмурым взглядом, она взяла свою миску и отошла на десяток шагов.
