Стивен протянул отпечатанные на машинке листки, указывая на заголовок и подпись.
– Кто? – спросил редактор.
Край– то оторван.
– Мистер Гэррет Дизи, – ответил Стивен.
– Старый бродяга, – сказал редактор. – А оторвал кто? Приспичило ему, что ли.
Приплыв сквозь бури Сквозь пены клубы Вампир бледнолицый Мне губы впил в губы.
– Здравствуйте, Стивен, – сказал профессор, подойдя к ним и заглядывая через плечо. – Ящур? Вы что, стали…?
Быколюбивым бардом.
СКАНДАЛ В ФЕШЕНЕБЕЛЬНОМ РЕСТОРАНЕ
– Здравствуйте, сэр, – отвечал Стивен, краснея. – Это не мое письмо.
Мистер Гэррет Дизи меня попросил…
– Знаю, знаю его, – сказал Майлс Кроуфорд, – да и жену знавал тоже.
Мерзейшая старая карга, какую свет видывал. Вот у нее уж точно был ящур, клянусь Христом! Вспомнить тот вечер, когда она суп выплеснула прямо в лицо официанту в «Звезде и Подвязке». Ого-го!
Женщина принесла грех в мир. Из-за Елены, сбежавшей от Менелая, греки десять лет. О'Рурк, принц Брефни.
– Он что, вдовец? – спросил Стивен.
– Ага, соломенный, – отвечал Майлс Кроуфорд, пробегая глазами машинопись. – Императорские конюшни. Габсбург. Ирландец спас ему жизнь на крепостном валу в Вене
[492]. Не забывайте об этом! Максимилиан Карл О'Доннелл, граф фон Тирконнелл в Ирландии. Сейчас он отправил своего наследника и тот привез королю титул австрийского фельдмаршала. Когда-нибудь будет там заваруха! Дикие гуси. О да, всякий раз. Не забывайте об этом!
– Забыл ли об этом он, вот вопрос? – тихо произнес О'Моллой, вертя в руках пресс-папье в форме подковы. – Спасать государей – неблагодарное занятие.
Профессор Макхью обернулся к нему.
– А если нет? – спросил он.
– Я расскажу вам, как было дело, – начал Майлс Кроуфорд. – Как-то раз один венгр
[493]…
ОБРЕЧЕННЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ. УПОМИНАНИЕ О БЛАГОРОДНОМ МАРКИЗЕ
– Мы всегда оставались верны обреченным предприятиям, – сказал профессор. – Успех означает для нас гибель разума и воображения. Мы никогда не хранили верность преуспевающим. Мы им прислуживаем. Я преподаю назойливую латынь. Я говорю на языке расы, у которой вершина мышления это афоризм: время – деньги. Материальное господство. Domine! Господин! А где же духовное? Господь Иисус? Господин Солсбери
[494]? Диван в клубе в Уэст-Энде.
Но греки!
КЮРИЕ ЭЛЕЙСОН
[495]!
Светлая улыбка оживила его темнооправленные глаза, еще больше растянула длинные губы.
– Греки! – повторил он. – Кюриос ! Сияющее слово! Гласные, которых не знают семиты и саксы
[496]. Кюрие ! Лучезарность разума. Мне бы следовало преподавать греческий, язык интеллекта. Кюрие элейсон ! Строителям клозетов и клоак никогда не быть господами нашего духа. Мы наследники католического рыцарства Европы
[497], которое пошло ко дну при Трафальгаре, и царства духа – а это вам не imperium, – которое потонуло вместе с флотом афинян при Эгоспотамах
[498]. Да-да. Они потонули. Пирр, обманутый оракулом, совершил последнюю попытку повернуть судьбы Греции
[499]. Верный обреченному предприятию.
Он отошел к окну.
– Они выходили на бой, – продекламировал мистер О'Мэдден Берк тусклым голосом, – и гибли они неизменно
[500].
– У-у! Ох-хо-хо! – негромко взрыдал Ленехан. – Получил кирпичом в самом конце представления. Бедняга, о бедняга, бедняга Пирр!
Потом он стал нашептывать в ухо Стивену:
ЛИМЕРИК ЛЕНЕХАНА
Вот ученый профессор из Дублина.
Протирает очки он насупленно. Но успел он напиться, И в глазах все двоится, Так что труд его – даром погубленный.
В трауре по Саллюстию
[501], как выражается Маллиган. У которого мамаша подохла.
Майлс Кроуфорд сунул листки в карман.
– Ладно, пойдет, – сказал он. – Остальное потом прочту. Все будет в порядке.
Ленехан протестующе замахал руками.
– А как же моя загадка? – сказал он. – Какая опера страдает хромотой?
– Опера? – сфинксоподобное лицо мистера О'Мэддена Берка еще более озагадочилось.
