5. Дикая олива, которую в Греции использовали для изгнания демонов и злых духов старого года, принимавших образ мух, была привезена из Ливии, где возник культ северного ветра (см. 48. 1 и 133. 5), а не с севера. В Олимпии таким растением, вероятно, была омела (или лорантус), а не дикая олива. Именно омелу должен был срезать мальчик золотым серпом (см. 7.1 и 50.2); дикая олива фигурировала в гиперборейском древесном календаре (см. 119.3). Соревнование девушек в беге за право получить должность жрицы Геры идет издревле. Когда одногодичное правление царя-жреца было продлено на срок до одного Великого года, примерно равного ста месяцам, — поскольку этот срок обеспечивал лучшее согласование солнечного и лунного календарей — половину срока правил царь, а половину — его танист. Позднее оба правили одновременно под именем Молионов и были не менее связаны между собой, чем цари Спарты (см. 74.1). Не исключено, что рождение в Греции сиамских близнецов только подкрепляло эту метафору. Однако раздел Элиды Авгием, о чем сообщает Гомер, показывает, что в более ранний период за покидающим трон царем-жрецом сохранялась третья часть царства. То же самое Прет совершил в Аргосе. Доля Амаринкея, очевидно, была приобретена захватническим способом.
6. Молиона — это, возможно, титул элейской луны-богини, покровительницы игр, означавший «царица моли», где слово moly означало определенное растение, которое в других местах использовалось против лунной магии (см. 170.5). Молиону также знали под именем Агамеды («многоумная»); так же звали колдунью — дочь Авгия, которая знала «все травы целебные, сколько земля их рождает» (Гомер. Илиада XI.739—741). В классической Греции «Афина-мать» было понятием странным и даже в чем-то срамным и требующим объяснения (см. 25.2 и 141.1), однако элейская традиция говорит о том, что в ее честь на берегу реки Бади устраивались эротические оргии.
7. Укрощение Ариона выглядит как часть обряда коронации в аркадском Онке (см. 130.1).
139. Захват Пилоса
После описанных событий Геракл разграбил и сжег город Пилос за то, что его жители пришли на помощь Элиде. Он убил всех сыновей Нелея, кроме младшего Нестора, который в то время был в Герении, правда, самому Нелею удалось спастись1.
b. Стоящая на страже справедливости Афина сражалась на стороне Геракла, а Пилос защищали Гера, Посейдон, Гадес и Арес. Пока Афина сражалась с Аресом, Геракл выступил против Посейдона; дубина встретилась с трезубцем — и владыке морей пришлось уступить. После этого Геракл с копьем в руке поспешил на помощь Афине и третьим ударом копья пронзил щит Ареса, а его самого опрокинул наземь. Копье уперлось в бедро Ареса, и Геракл с силой вогнал его в божественную плоть. Арес, страдая от боли, бежал на Олимп, где Аполлон смазал ему рану и залечил ее в течение часа. После чего Арес вновь ринулся в бой и сражался до тех пор, пока стрела Геракла не пронзила ему плечо и он счел за лучшее покинуть поле боя. Тем временем Геракл успел ранить Геру в правую грудь «трехконечной» стрелой2.
c. Старший сын Нелея аргонавт Периклимен был наделен Посейдоном огромной силой и способностью принимать по желанию любое обличье — будь то птица, зверь или дерево. На этот раз он вначале обернулся львом, потом змеем, а затем, через некоторое время, сделал так, чтобы его никто не нашел, усевшись на мундштук бывшей под Гераклом лошади, приняв образ муравья, мухи или пчелы3. Геракл по подсказке Афины узнал Периклимена и уже потянулся за своей дубиной. Тут Периклимен превратился в орла и чуть не выклевал Гераклу глаза, но случайная стрела, пущенная Гераклом, вонзилась ему под крыло. От падения на землю стрела прошла дальше к его горлу — и Периклимен умер. Некоторые, правда, говорят, что он благополучно улетел, а с Посейдоном Геракл схватился раньше, после убийства Ифита, когда Нелей отказался совершить над ним очистительный обряд; с Гадесом же у него был бой у другого Пилоса, что в Элиде, когда Геракл был вызван на поединок за то, что без спроса увел Кербера4.
d. Геракл отдал город Мессену Нестору с правом передачи его потомкам, памятуя о том, что Нестор не участвовал в похищении у него коров Гериона. Вскоре он возлюбил его даже больше, чем Гила или Иолая, поскольку Нестор первым поклялся именем Геракла5.
e. Хотя элейцы и помогли отстроить Пилос заново, но воспользовались слабостью его жителей и стали их всячески притеснять. Нелей терпел как мог, пока не узнал, что посланную им четверку превосходных коней для участия в соревнованиях за треножник на Олимпийских играх забрал себе Авгий, а колесничего отправил домой пешком. Тогда он повелел своему сыну Нестору совершить ответный набег на Элейскую долину. Нестору удалось угнать пятьдесят стад коров и овец, пятьдесят стад коз и свиней, сто пятьдесят «светломастных кобылиц», многие из которых были с жеребятами, отбить нападение элейцев, которые попытались помешать ему, и обагрить свое копье кровью в первой в его жизни битве. Вестники Нелея тем временем созвали всех, «кто долг лишь имел на Элиде священной», в Пилос. Разделив добычу между всеми просителями, Нелей львиную долю отдал Нестору, а остальное, не скупясь, пожертвовал богам. Три дня спустя войска элейцев двинулись к Пилосу и пересекли долину со стороны Триессы. Среди воинов были и два осиротевших сына Молионов, которые унаследовали отцовский титул. Но Афина под покровом ночи предупредила жителей Пилоса и выстроила их для боя. Когда битва началась, Нестор, сражавшийся в пешем строю, поразил элейского военачальника Амаринкея и, захватив его колесницу, промчался, как черный ураган, сквозь ряды элейцев, захватив еще пятьдесят колесниц и убив сто человек. Молионам тоже не удалось бы избежать его вездесущего копья, если бы Посейдон не окутал их непроницаемым туманом и не унес прочь. Преследуемые по пятам войском Нестора, элейцы бежали до самой Оленийской скалы, где Афина остановила погоню6.
f. После этого был заключен мир, Амаринкея предали земле близ Бупрасия и устроили погребальные игры, в которых приняло участие множество жителей Пилоса. Молионы выиграли соревнование колесниц, обойдя на повороте Нестора, но говорят, что во всех остальных соревнованиях победителем вышел он: и в кулачном бою, и в борьбе, и в беге, и в метании копья. Стоит добавить, что об этих событиях рассказывал сам Нестор, будучи уже совсем в почтенном возрасте, поскольку, по милости Аполлона, который даровал ему годы, не прожитые его дядьями по материнской линии, он жил три века, и ни один из его современников не остался в живых, кто бы мог опровергнуть его слова7.
1Павсаний ІІ.2.2; III.26.6 и V.3.1; Аполлодор ІІ.7.3; Диодор Сицилийский IV.68.
2Павсаний VI.25.3; Схолии к «Илиаде» Гомера XІ.689; Гесиод. Щит Геракла 359; Пиндар. Олимпийские оды X.30—31; Гомер. Илиада V.392 и сл.; Цец. Схолии к Ликофрону 39.
3Аполлоний Родосский I.156—160; Евстафий. Комментарий к «Одиссее» Гомера XІ.285; Схолии к «Илиаде» Гомера II.336 и XІ.286.
4Аполлодор I.9.9; Гесиод. Цит. по: Схолии к Аполлонию Родосскому I.156; Овидий. Метаморфозы XІІ.548 и сл.; Гигин. Мифы 10; Схолии к «Олимпийским одам» Пиндара ІX.43 и сл.
