c. Этой неловкой ситуацией решил воспользоваться Посейдон. Приняв облик речного бога, он пригласил Тиро встретиться с ним у слияния Энипея и Алфея, а когда она явилась, наслал на нее волшебный сон. Чтобы никому не были видны его проделки с ней, огромная, как гора, волна поднялась над ними и опустила гребень по другую сторону. Когда Тиро пробудилась и обнаружила, что над ней было совершено насилие, то долго не могла прийти в себя от такого обмана, на что Посейдон только рассмеялся и посоветовал ей не показываться дома и помалкивать о том, что произошло. В награду, добавил он, ты родишь прекрасных близнецов, у которых будет отец познатнее, чем какой-нибудь простой речной бог3.
d. Тиро умудрилась скрывать свою тайну до тех пор, пока не родила обещанных близнецов, но, не в силах противостоять нападкам Сидеро, она отнесла их на гору. Проходивший мимо табунщик взял детей домой, однако племенная кобыла успела лягнуть старшего из братьев в лицо. Жена табунщика выходила детей, причем того, которого лягнула кобыла, она кормила кобыльим молоком и назвала его Пелий, а второго, названного ею Нелей, она кормила молоком суки, которая была ему как бы «приемной матерью», откуда он и приобрел свой дикий нрав. Однако некоторые утверждают, что братьев обнаружили, когда они плыли вниз по Энипею в деревянном ковчеге. Как только Пелий и Нелей узнали, кто их настоящая мать и как жестоко с ней поступили, они решили отомстить за нее. Сидеро спряталась от них в храме Геры, но Пелий все равно настиг ее, когда она в поисках спасения вцепилась в выступы алтаря. Это была первая из множества обид, которые Пелий нанес богине4.
e. Тиро впоследствии вышла замуж за своего дядю Кретея, основателя Иолка, и родила ему Эсона, отца аргонавта Ясона. Кретей усыновил Пелия и Нелея и относился к ним как к родным сыновьям5.
f. После смерти Кретея близнецы поссорились: Пелий захватил трон Иолка, изгнал Нелея, а Эсона стал держать пленником во дворце. Нелей, призвав внуков Кретея — Мелампа и Бианта, — вместе с пестрой толпой ахейцев, фтиотийцев и эолийцев отправился в землю Мессению, изгнал лелегов из Пилоса и так прославил этот город, что сейчас даже считается его основателем. Он женился на Хлориде, однако всех их двенадцать сыновей, кроме Нестора, нечаянно убил Геракл6.
1Аполлодор I.7.3; Гигин. Поэтическая астрономия II.20; Страбон VIII.3.32.
2Диодор Сицилийский IV.68.1; Аполлодор III.9.7; Гигин. Мифы 61.
3Аполлодор I.9.8; Гомер. Одиссея XІ.235 и сл.; Лукиан. Морские разговоры 13.
4Аполлодор: Цит. соч.; Софокл. Тиро. Цит. по: Аристотель. Поэтика XVI.1454b.
5Павсаний IV.2.3; Аполлодор I.9.11; Гигин. Мифы 12.
6Гесиод. Теогония 996; Схолии к «Алкестиде» Еврипида 249; Диодор Сицилийский IV.68.6; Павсаний IV.2.3; 36.1 и X.29.3; Гомер. Илиада XІ.682.
* * *
1. Антигон из Кариста («Свидетельство о чудесных вещах» 15) пишет, что в Кранноне была приносящая дождь бронзовая повозка, которую во время засухи люди возили по ухабам, чтобы она тряслась и гремела, а также разливала воду (если судить по краннонским монетам) из стоявших на ней кувшинов. И, как утверждает Антигон, после этого всегда шел дождь. Отсюда следует, что магия, к которой прибегал, чтобы вызвать дождь, Салмоней, была, вероятно, общепринятой религиозной практикой наряду со стуком гальки в пустой тыкве, постукиванием о дубовые двери, перекатыванием камней в сундуке, ритуальными плясками, бряцанием щитами и размахиванием поющими раковинами. Салмонея стали изображать как преступника только после того, как ахейцы запретили всякое олицетворение Зевса (см. 45.2). Судя по дырявому сосуду данаид (см. 60.6) и «коровьему» танцу аргивян (см. 56.1), вызывание дождя первоначально было чисто женским делом, что можно и сейчас еще наблюдать у некоторых первобытных африканских племен, например хереро и дамара. Лишь со временем, когда царица разрешила подменять себя царю-жрецу, дождевая магия оказалась в его руках (см. 136.4).
2. Тиро была матерью-богиней жителей Тира и тирренян или, как их еще называли, тирсенян, а также, возможно, и тирифян
[121]. Вероятно, ее имя бытовало еще до прихода эллинов, но от него в греческом языке возникло слово tyrsis («укрепленный город») и близкое к нему понятие «тирании». Плохое к ней отношение со стороны Сидеро напоминает отношение Дирки к Антиопе в очень похожем мифе (см. 76.a); первоначально этот миф мог запечатлеть порабощение тирийцев их соседями сидонцами. Считалось, что речная вода оплодотворяет купающихся в ней невест, кроме того, купание входило в очистительный ритуал после менструации или деторождения. Поэтому не исключено, что, как и Скамандр (см. 137.3), Энипей в связи с Тиро упоминается как лишающий девственности. Притча о соблазнении Тиро Посейдоном — это попытка объяснить, почему потомки Салмонея иногда называются «сынами Энипея», где первоначально был их дом, а иногда — «сынами Посейдона» за их морскую славу. Тот факт, что ранее отцом детей Тиро был Сисиф, предполагает утверждение в Салмоне коринфского культа солнца, причем Антиопа также находится в брачных отношениях с Сисифом (см. 76.b).
3. Ковчег, в который Тиро положила близнецов, отправив их вниз по течению Энипея, скорее всего был сделан из ольхи, как и тот, в котором Рея-Сильвия отправила вниз по Тибру Ромула и Рема. Ссора между Пелием и Нелеем, а также между Этеоклом и Полиником, Акрисием и Претом, Атреем и Фиестом, а также между другими такими же парами царей, вероятно, свидетельствует о распаде системы, согласно которой царь и его танист правили по очереди одним и тем же царством по пятьдесят месяцев каждый (см. 69.1; 73.a и 106.b).
4. Выступы алтаря, за которые держалась Сидеро, — это рога, которые обычно крепились к культовому изваянию коровы-богини Геры, Астарты, Ио, Исиды или Хатор, а Пелий, вероятно, был ахейцем-завоевателем, который силой изменил культ эолийской богини, существовавший в Южной Фессалии. В Палестине украшенные рогами алтари, наподобие того, за который схватился Иоав (3 Цар. 2, 28 и далее), сохранились даже после свержения луны-коровы и ее золотого тельца.
69. Алкестида
Алкестида была самой прекрасной из дочерей Пелия, и ее руки добивались многие цари и юноши царского рода. Не желая ослабить свое политическое положение, отказав любому из них, и в то же время зная, что может дать согласие только одному, Пелий объявил, что отдаст Алкестиду замуж за того, кто сумеет запрячь дикого вепря и льва в его колесницу и проехать на ней круг по ипподрому. Услышав об этом, царь Фер Адмет обратился к Аполлону, которого Зевс отдал ему на год в пастухи, и спросил его: «Относился ли я к тебе как подобает относиться к божеству?» «Да, конечно, — согласился Аполлон, — и я ответил тебе благодарностью, сделав так, что все твои овцы приносили по паре ягнят». «Сослужи мне еще одну службу, — взмолился Адмет, — помоги мне завладеть Алкестидой на условиях Пелия». «Я буду рад это сделать», — ответил Аполлон. С помощью Геракла он укротил этих диких животных, и вот уже Адмет едет на колеснице по кругу ипподрома в Иолке, а в упряжке бежит свирепая пара1.
