– Это же Мансуров из банка.
«Революция еще только начинается, – подумал Палло. – Хотел бы я встретиться с лидером этой партии Лениным. Он должен вернуться из эмиграции, должен! В такое время быть за пределами России нельзя. И он вернется, конечно. Надо спешить в Петроград. Может, отложить это дикое венчание? – И, метнув взгляд на Аинну, вздохнул: ничего не выйдет. – Как я мог согласиться на венчание, революционер? Это же непростительная слабость. Во всяком случае, не в соборе! Нет, нет! Пусть в какой-нибудь церквушке, да поживее. И далось же им это венчание!» – с неудовольствием вспомнил позавчерашний разговор с матерью Аинны.
Евгения Сергеевна прослезилась, когда Арзур сделал предложение ее дочери. Как она беспокоилась! Столько было женихов, и всем Аинна указала от ворот поворот. Даже сыну Петра Ивановича Гадалова! И Новожилову из Новониколаевска. «Лучше останусь старой девой, чем повенчаюсь с этой мордой», – сказала про Новожилова. И вот, слава богу, как будто с неба упал жених, да еще какой! Владеет четырьмя языками, ученый и революционер, и не без гроша в кармане. Чего же лучше? И отца Арзуза Палло знала – встречала в Минусинске. «Этакий чудак, а яблоки вырастил в Сибири! И помидоры, каких во сне не видывали чалдоны, и даже липовую аллею в собственном саду. Выезд имеет не хуже юсковского – тройка рысаков». Правда, Арзур Палло предупредил, что доктор Грива не родной ему отец, но он считает его подлинным отцом. Давно еще доктор Грива взял на воспитание двух сирот. Он подобрал их в Севастополе. Старшему брату, Арсентию, было тринадцать, а младшему, Гавре, три года. И он, великодушный доктор Грива, воспитал их, вывел в люди. И все-таки Арзур Палло не собирался навестить отца в Минусинске. «Я же не был в Минусинске. Старику я послал письмо из Лондона, и он знает, что я жив-здоров. Если сейчас приехать к нему и тут же уехать, – обидится. Вот, вернемся из Петрограда, тогда…»
Но причина была совсем другая. Не мог же он сказать отцу, что столько лет дрался в Мексике за свободу народа и вынужден был бежать, как вор, тайком на английском корабле. «Ничего другого я и не ожидал, – проворчал бы отец. – Как еще голова уцелела, удивляюсь!.. Лучше бы ты был физиком и не совался не в свое корыто».
Придет время, и он еще встретится с отцом. И кто знает, может, не с поражением, а с победой?..
С Почтамтского на Воскресенскую вышел взвод солдат – серая суконка. Поближе к тротуару шли знакомые прапорщики Окулов и Тимофей Боровиков.
Увидев русского мексиканца с Аинной, Тимофей что-то сказал Окулову и шагнул на тротуар.
– Здравия желаю! Гуляете? Арзур Палло усмехнулся:
– Митинги проводим.
– Митинги? – покосился Тимофей. – Это что, «Красноярский рабочий»? Сегодняшний? Читали? Нет еще? – Помолчал, приноравливаясь к шагу Арзура. – Там одно сообщение напечатано. Прочитайте обязательно. Читали?
Арзур ответил:
– Партия начинает действовать.
– С такими действиями я не согласен. Послано по два делегата в Совет рабочих и в этот Комитет общественной безопасности!
– Так в чем же дело?
– Как вы не понимаете? Наша партия рабочая, и программа у нас определенная. Никакой сделки с буржуазией! А кто во Временном? Буржуазия. Тузы капитала. Их с помещиками водой не разольешь! Этот Родзянко… Знаете, какой он помещик? Ого! И князь Львов. И все они. А Гучков? Он приезжал к нам в Смоленск. Видел же, что дивизия Лопарева вышла из «кошеля» – двух полков не собрать, а он три часа орал: «Солдатики! Братцы! Убивайте, убивайте немцев! Убивайте!..» Он других слов не знал, этот Гучков. И он во Временном. Что же он – против войны будет говорить? За власть народа? Ждите!
Забывшись, Тимофей сплюнул и, взглянув на Аинну, готов был провалиться сквозь землю.
– Так что же вы предлагаете?
Тимофей выдержал сверлящий взгляд русского мексиканца, ответил:
– Никаких делегатов в Комитет, к эсеру Крутовскому. Ни одного! Это меньшевики у нас орудуют. Заблудились в трех соснах. Но большевики сумеют отстоять рабочую правду. У нас вся сила в Совете рабочих, солдатских и казачьих депутатов. И партийный комитет должен поддерживать только Советы.
– Как же Комитет общественной безопасности? Кому он подчиняется?
– Временному Керенского.
– Так что ж, вы против Временного правительства?
– В корне. С буржуазией, с эсерами, кадетами, меньшевиками и всякими соглашателями нам не по пути. Нашей партии большевиков, говорю.
Арзур Палло подумал.
– Самоизоляция?
– Никакой изоляции! Мы же рабочая партия, и рабочие с нами. А кто солдаты? Те же рабочие и крестьяне. Ни одного буржуйского сынка в солдатской суконке нет. Точно. С солдатами нам жить и работать, с ними, а не с комитетом Крутовского. С кем он, Крутовский? С буржуазией. С Гадаловым, Чевелевым, Востротиным, с генералом Коченгиным, с атаманом Сотниковым, которые сейчас на стену лезут и совершенно не признают Комитеты солдатских депутатов. Не по ноздрям им.
– Это что-то новое, – признался Арзур Палло. – Похоже на двоевластие. С одной стороны Комитет общественной безопасности, с другой – Совет солдатских депутатов.
– Так и есть. По всей России.
– От фронта до Владивостока. И Советы и комитеты. Но самое революционное – это Советы. Как было в девятьсот пятом. Слышали?
Еще бы! Арзур Палло – участник девятьсот пятого, конечно, знает, как были созданы Советы рабочих и солдатских депутатов. Но они недолго продержались: были жестоко раздавлены.
– Сейчас не раздавят, если большевики будут работать с Советами. Иначе как же? Кто куда, что ли? Есть здесь настоящий большевик, Белопольский, из пролетариев. Он прямо говорит, что наш партийный комитет допустил грубую ошибку. И мы будем прямо говорить об этом. И драться будем. Меньшевики-интернационалисты сейчас маневрируют. Есть такая группка всепрощенцев, сколачивающих дом без углов и крыши. Фантазиями занимаются.
Арзур Палло спросил:
– Но ведь комитет признает Советы?
– Попробуй не признай! – кивнул Тимофей, и папаха его съехала на затылок. – У наших Советов винтовки с привинченными штыками и подсумки с патронами. Видели взвод? Мало – полки выведем. Но они хитрят, комитетчики. Выжидают момент, чтобы раздавить Советы и захватить власть. Знаете, что происходит в казачьем войске Сотникова? Самоизоляция, как вы сказали. Никаких Советов. Хоть сейчас готовы: «Шашки наголо!» – и рубить, рубить. Кого рубить? Советы. Революцию.
– Так ли?
– Точно. А чего же ждать от буржуазии? Чтобы сама разбуржуазилась – заводы, фабрики и капиталы отдала народу?
«Пожалуй, он прав, – подумал Арзур. – От буржуазии добра не ждать, сама себя не ликвидирует. Так же случилось в Мексике. Шесть лет гражданской войны, а помещики взяли верх».
– Таких прапорщиков не было в мексиканской революции, – признался Арзур.
