По дороге он должен был остановиться в местечке Вандлиц и предложить гостю закусить в ресторане «Амзее» у третьего стола справа, если считать от стойки бара.
Пассажир оказался представительным мужчиной. Держался он весьма непринужденно и не находил нужным маскировать свою англосаксонскую внешность и манеры иностранца.
Он нисколько не удивился, что Вайс знает английский язык. Сев в машину, сразу же предложил Вайсу виски и американские сигареты.
— Вот что, парень, можешь называть меня Джо, — я знал простаков с таким именем. Я сам тоже простак, — отрекомендовался пассажир и приказал тоном, не терпящим возражений: — Сначала повози меня по вашей большой деревне. Интересно посмотреть, где наши ребята больше всего наломали камней.
Вайс сказал:
— Мне приказано следовать по маршруту.
Джо полез в карман, вынул стянутую резинкой пачку долларов, предложил:
— Можешь взять себе несколько картинок с портретом президента.
— Нет, — сказал Вайс.
— Слушай, птенчик, я не занимаюсь ерундой и, будь спокоен, к военной разведке не имею никакого отношения. Ты сфотографируешь меня моим фотоаппаратиком на фоне развалин — только и всего. А потом сунешь аппарат вашим, пусть они сами проявят и отпечатают пленку. Я знаю ваши порядки не хуже тебя.
— По маршруту будут подходящие развалины, — сказал Вайс.
— Ну, тогда валяй, — согласился Джо. Откинувшись на сиденье, спросил: — Ну, как здоровье вашего фюрера?
— А как здоровье мистера Рузвельта?
— Ох и ловкий ты парень! — рассмеялся Джо. И тут же грубо предупредил: — Только ты со мной не крути. Я знаю о тебе ровно столько, сколько мне нужно знать. Ты работал в военной разведке, нацеленной на Восток. Ну, быстро! Как оцениваешь русских?
— Они ваши союзники, и вы должны лучше знать их.
— Тебя учили так отвечать мне? — сердито спросил Джо.
— Ладно, — примирительно сказал Вайс. Сейчас я вам все начистоту: русские утверждают, что они первыми протянут вам руки на Эльбе.
— Через ваши головы?
— Через наши трупы.
— Значит, будете драться с ними до последнего солдата?
— До последнего немца. Так сказал фюрер.
— Как русские оценивают отсутствие второго фронта?
— Они говорят, что он уже есть. Они теперь называют вторым фронтом партизанское движение и движение Сопротивления в странах Европы.
— Значит, если кое-кто не поторопится, русские будут рассчитывать только на этот «второй фронт?»
— По крайней мере, так они его называют.
— Это любопытно, парень! Ну, и что из этого следует?
— Спросите Рузвельта.
— Я спрашиваю тебя, немца!
— Тогда просите, чтобы вас принял фюрер, — он первый немец империи.
— На нашей бирже он сейчас уже не котируется.
— Фюрер готовит вермахт к новому наступлению, и тогда вы иначе заговорите.
— Я не из тех, кто играет на повышение его акций.
— А есть у вас такие?
— Были… Но какого черта ты задаешь мне вопросы?
— Только из вежливости, сказал Вайс, — чтобы поддержать разговор.
— Ну, тогда сыпь, — согласился Джо.
— Вашего босса мы будем дожидаться в Вандлице?
— Как назначено. — И тут же Джо изумленно осведомился: — А тебе кто сказал, что я сопровождаю босса?
Иоганну никто этого не говорил. Просто он понял, что Джо — не тот человек, которого могли бы ожидать в Хоенлихене. Даже видным эсэсовцам нужен был особый разовый пропуск, чтобы попасть туда. Вся зона вокруг Хоенлихена считалась запретной. Он утвердился в своем предположении, как только нащупал локтем ручку пистолета-автомата под мышкой Джо: облеченный большими полномочиями человек не стал бы держать при себе оружие.
Вайс, не отвечая на вопрос Джо, сказал:
— Ничего, когда-нибудь сам станешь боссом. Это у вас в Америке быстро делается.
— Ну да, как же! — воскликнул Джо. — Я уже два раза валялся раненый в госпитале после таких поездок. — Он, по-видимому, сразу же примирился с тем, что Вайс угадал его должность, и, уже не скрываясь, откровенно пожаловался: — Разве можно в таких условиях отвечать за безопасность босса?
— Не стоит беспокоиться, — утешил его Вайс. — О боссе мы позаботимся не хуже, чем все ваши службы, вместе взятые.
— Поэтому мне и обещали такого парня, как ты, — сказал Джо, — из абвера, а не из гестапо.
— У вас считают, что абвер работает лучше?
— Нет, просто босс не хочет, чтобы за его безопасность отвечало гестапо. Быть под охраной военного разведчика — гораздо почетней, чем под охраной гестаповца. Из политических соображений босс не желает иметь дело с этой фирмой. Связь с гестапо может повредить ему дома. Простые избиратели решительно настроены против Гитлера, нацистов, гестаповцев и всяких ваших фашистов. Они платят налоги, они служат в армии — приходится с ними считаться.
— Ну да, — сказал Вайс. — Очевидно, босс так любит своих избирателей, что приехал просить, чтобы их не очень сильно щипали на Западном фронте.
— Берегите лучше собственную голову! — рассердился Джо. Заметил ядовито: — От наших «летающих крепостей» под каской не спрячешься.
— Ну, воевать-то мы вас научим, — усмехнулся Вайс.
— А вас русские отучат!
— Правильно, — согласился Вайс. — То-то вы боитесь, чтоб русские раньше вас не вышли к Ла-Маншу.
— С чего ты это взял?
— А вот с того самого: хотите отделаться сепаратным договором.
— Не так это все просто, парень…
— Вот именно, — снова согласился Вайс. — Поэтому вам с боссом приходится больше бояться здесь агентов Рузвельта, чем гестапо.
В местечке Вандлиц Вайс свернул налево по узкой, заросшей сиренью улочке и остановился у ресторана «Амзее».
Предназначенный для них столик был уже накрыт.
Во время завтрака Иоганн больше молчал, зато Джо говорил без умолку. Официант, судя по его внимательному, сосредоточенному лицу, запоминал каждое слово Джо, которое ему удавалось услышать. Персонал, обслуживающий посетителей в ресторане, составляли сотрудники гестапо.
Дорога в Хоенлихен тянулась почти сплошь через лес. Здесь были охотничьи угодья, и молодые олени несколько раз перебегали путь перед машиной.
Джо скоро заснул. Шоссе было пустынно, но Вайс не превышал указанной ему скорости. У Среднегерманского канала их обогнали бешено мчавшиеся машины с синеватого отлива бронебойными стеклами.
Охранники у решетчатых железных ворот не потребовали предъявления документов: у них были фотографии Вайса и Джо.
