Наш полк вместе с другими полками истребительной дивизии в тесном взаимодействии с ударной авиацией предполагалось использовать для прикрытия сосредоточения главных сил фронта на Сандомирском плацдарме, для поддержки наших войск при прорыве вражеской обороны и развития успеха сухопутных войск, для прикрытия переправ на Висле, нанесения ударов по переправам противника на реках Нида, Пилица и Варта и по аэродромам противника. Немецко-фашистское командование придавало чрезвычайно важное значение обороне на Сандомирско-Силезском направлении, выводившем наши войска кратчайшим путем к центральным районам Германии, и подготовило здесь глубоко эшелонированную оборону, которая включала ряд укрепленных городов и крупных населенных пунктов: Островец, Скаржиско-Каменна, Кельце, Хмельник, Бреслау, Глогау. В полосе фронта оборонялись 4-я танковая и 17-я полевая армии противника.
1-й Украинский фронт главный удар наносил с Сандомирского плацдарма в общем направлении на Хмельник, Радомско, Бреслау с целью прорвать вражескую оборону, рассечь и уничтожить противостоящую группировку. На правом фланге ударной группировки, где в течение первых дней наступления вел активные боевые действия 5-й гвардейский полк, наши войска окружали и уничтожали сильную островецко-опатувскую группировку.
Наступление войск фронта началось 12 января рано утром с артиллерийской подготовки. Авиационная подготовка, к которой наш полк готовился, по причине сложных метеоусловий не проводилась. Однако при низкой облачности и ограниченной видимости наиболее подготовленные летчики парами, а то и звеньями вылетали на свободную «охоту» и штурмовку войск противника в районы Хмельник и Кельце. С улучшением погоды с 16 января наши войска при поддержке 400 штурмовиков и бомбардировщиков разгромили в районе Хмельника вражескую ударную группировку. Улучшившаяся погода позволила развернуть активные действия авиации, и к исходу дня 17 января войска фронта разгромили основные силы 4-й танковой и 17-й полевой армий противника. В это время в воздухе мы часто встречали «Аэрокобры» из дивизии А.И. Покрышкина. Мы же продолжали сопровождение больших групп Ил-2 и Пе-2 в район Скаржиско-Каменна и далее на запад. Летали, как правило, с бомбами ЗАБ-50, ТШ-100 (термитные шарики) и АОФ-50.
Немецкие самолеты в воздухе появлялись редко. Войска фронта, осуществляя стремительное наступление, к 25 января вышли на Одер на фронте Кебен, Глогау, Оппельн, форсировали реку в нескольких местах и к 3 февраля овладели плацдармами на левом берегу. К 30 января Красной Армией был полностью занят Силезский промышленный район.
Стремительное наступление наших войск на запад уже к 20 января привело к большому удалению линии фронта от аэродромов базирования нашей авиации. Прикрытие войск и сопровождение наших штурмовиков и бомбардировщиков существенно осложнились. Порой казалось, что авиация безнадежно отстала от сухопутных войск. В то же время активность авиации противника возросла. Действуя со стационарных аэродромов, над нашими войсками постоянно вели корректировку артогня немецкие ФВ-189 и Хш-126, непрерывно висели бомбардировщики и истребители. Заметно увеличились наши потери.
Надо было перебазировать авиацию на запад, «догнать» сухопутные войска. Погода была неустойчивой, опять низкая облачность и плохая видимость, к тому же аэродром наш раскис и взлет был невозможен. В 20-х числах вслед за наземным эшелоном часть самолетов полка перебазировалась на полевой аэродром Житно (около 40 км северо-восточнее города Ченстохова) необычным способом: на Ла-5 отстыковывали консоли крыльев, хвост самолетов закрепляли в кузове «Студебеккера» — американского грузовика (эти машины возили боеприпасы войскам фронта). В кабину самолета садился техник и — вперед! Эту очень непростую операцию блестяще организовал и согласовал со всеми многочисленными инстанциями начальник штаба нашего полка гвардии подполковник Н.М. Калашников. Преодолев за пару дней более 200 километров по фронтовым дорогам, наш самолетный отряд на колесах прибыл к вечеру на полевой аэродром Житно, а в ту же ночь вынужден был вести бой с группой немцев, пытавшихся выйти из окружения и раздобыть себе бензин и что-либо из продовольствия. Подобные налеты на аэродром происходили и в последующие дни. Положение усугублялось тем, что летать мы не могли и с этого, тоже раскисшего, аэродрома. Только утром 3 февраля, когда подморозило и грунт немного окреп, мы смогли перелететь на аэродром Гостынь, в 210 км на северо-запад от Житно.
Здесь состоялось знаменательное событие: мы получили очередной лист полетной карты на запад, в левой стороне которой стояло слово «Берлин». До Берлина по прямой оставалось менее 200 километров!
Своеобразный прорыв осуществила 9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия Покрышкина, организовав полеты в затянувшийся период распутицы с автострады Бреслау — Берлин. Самолеты «Аэрокобра П-39» с трехколесным шасси, состоявшие на вооружении дивизии, позволяли это делать всему летному составу.
С полевого аэродрома Гостынь мы выполнили ограниченное количество боевых вылетов, так как внезапно наступившая оттепель вызвала сильную распутицу. Перебазирование на следующий полевой аэродром Прибыш, находившийся в 40 километрах юго-западнее нынешнего, было выполнено за одну ночь уже известным нам способом — на автомашинах.
10 и 11 февраля мы осуществили успешные вылеты на «охоту» и штурмовку в район Примкенау, Глогау, Фрейштадт. В воздушных боях были уничтожены два ФВ-190, подожжено и повреждено большое количество самолетов на аэродроме Шпроттау. Однако успешные действия полка были омрачены сообщением, что 11 февраля над Бреслау огнем зенитной артиллерии был сбит командир 6-го (ранее командир 2-го) гвардейского бомбардировочного авиакорпуса генерал-майор авиации И.С. Полбин. Это был его 158-й боевой вылет. Мы много раз сопровождали части генерала Полбина и прикрывали знаменитую «полбинскую вертушку» при уничтожении важных, наиболее защищенных вражеских объектов.
Напряжение боевых действий возрастало с каждым днем. 14 февраля, прикрывая наши войска в районе Заган, Зорау, в ожесточенных боях с самолетами ФВ-190, которые все чаще использовались немцами для штурмовых действий, летчики полка сбили семь самолетов противника. В середине февраля наш полк перебазировался на стационарный, с бетонной полосой, аэродром Шпроттау. С большим интересом осмотрели мы этот аэродром, с которого только день-два назад немцы вели активную боевую работу. Особое впечатление осталось от стянутых в кучи на границы аэродрома, очевидно, при расчистке взлетных полос для полетов уже наших самолетов, многих десятков подбитых, поврежденных в боях, обгорелых, а то и совершенно целых «мессершмиттов», «фокке-вульфов», «юнкерсов», «хейнкелей» и других типов фашистских самолетов. Очевидно было, что здесь был какой-то большой летный центр или школа. Это подтверждалось большим количеством документации и специальной литературы, которую при поспешном отступлении немцы не успели уничтожить. С перебазированием на аэродром Шпроттау интенсивность наших полетов значительно возросла. Теперь неприятностей надо было ожидать с другой стороны. Уже дня через два на аэродроме, кроме двух истребительных полков, стали базироваться еще два штурмовых полка. В воздухе над аэродромом постоянно находились десятки самолетов. 20 февраля я со своим звеном был уже на взлетной полосе, когда руливший сзади Ил-2 неожиданно выскочил на взлетную полосу и сзади же ударил мой самолет. Его винт прекратил вращение уже в моей кабине. Но я успел выскочить из нее (и здесь нужна осмотрительность)… Минут через 15 я взлетел на другом самолете, темп работы нельзя было сбивать… Потом мне сказали, что это был молодой летчик-штурмовик, который до удара так ничего и не видел.
