Дежурный по КПП повел меня в штаб, где и передал дежурному по части, который пригласил меня зайти в дежурку. В комнате было два офицера — майор Кондратович и лейтенант Тимченко, бросились в глаза железные сейфы для пистолетов и большая лопасть вентилятора, крутящаяся со специфическим шелестом под потолком.
Высокий блондин, Дмитрий Васильевич, замполит второго отряда спецназа, доброжелательно пожал мне руку и пояснил:
— Вас ждали. Так еще вчера звонил лично начальник разведки округа полковник Ф. И. Гредасов. По приказу начальника штаба Колесника, который сейчас исполняет обязанности комбрига, вам уже подготовлена отдельная комната в доме офицерского состава, куда помощник дежурного по части сейчас и отвезет.
Это было так неожиданно и как нельзя кстати. Минут через десять мы уже были в жилом городке, в котором стояло около десятка домов офицерского состава. Нашему взору предстал двухэтажный кирпичный дом, по добротности и особенностям кладки архитектуры относящийся к началу двадцатого века. Во время последнего землетрясения его стены немного треснули и были насквозь стянуты стальными балками. Поднялись по широкой лестнице на второй этаж и очутились в большой пустой комнате коммунальной квартиры. Две семьи моих теперешних соседей, тоже офицеров бригады, старших лейтенантов Манченко и Коновальчикова еще спали. Стрелки часов показывали пять утра. Помощник дежурного по части, который привез нас в эту квартиру, ушел, а следом за ним в комнату влетели высокий блондин в спортивном костюме (им оказался мой ротный командир А. А. Неделько) и несколько солдат в туркестанских выгоревших на солнце шляпах с двумя кроватями, табуреткой, тумбочкой, двумя матрацами и подушками.
— С приездом! — сказал Анатолий Артемович, — Вот по приказу комбрига — принимайте мебель и постели.
Мы познакомились с ротным. Солдаты сноровисто установили посреди комнаты принесенный инвентарь и, спросив разрешения у «товарища старшего лейтенанта», убежали.
— Товарищ лейтенант, давайте умывайтесь, приводите себя в порядок и приходите в часть для представления командованию, — сосредоточенно и официально отдал распоряжение мне Неделько и удалился.
…Разгорался новый день, который открывал мою офицерскую службу. Зашевелились и начали хлопать дверями ванной наши соседи. Я переоделся в парадную форму и ушел представляться в штаб, где дежурный провел меня прямо к кабинету командира бригады, и пока там были посетители, пояснил, что командир полковник Мосолов Р. П. в настоящее время находится в отпуске, а его обязанности исполняет начальник штаба бригады подполковник Колесник. Когда исполняющий обязанности комбрига освободился, я зашел в кабинет и доложил о своем прибытии в часть для дальнейшего прохождения службы. Навстречу мне из-за стола вышел подполковник, одетый в офицерскую рубашку с погонами, выше среднего роста, крепкий, подтянутый и красивый. Открытое выразительное лицо, приветливый взгляд, четкая немногословная речь, скорее лаконичная, доверительный голос. Колесник внимательно смотрел мне прямо в глаза и, крепко пожав руку, поздравил с прибытием в бригаду. Он закурил беломорину и, присев, начал беседу — поинтересовался моим размещением на новом месте и здоровьем жены. Я поблагодарил его за заботу. Колесник объявил, что я назначаюсь на должность погибшего лейтенанта Парамонова, подчеркнув, что шестая рота является отличным подразделением и мне очень повезло служить в таком коллективе. Коротко дал характеристику командному составу роты, пожелал успехов и отправил меня представляться командованию батальона, которое уже находилось на плацу и готовилось к построению. Я представился комбату капитану Нихимчук и его начальнику штаба майору Лабадзе.
Я хорошо запомнил, что с первой нашей встречи Колесник произвел на меня самое приятное впечатление. Удивило меня его доброе, простое и сердечное отношение во время беседы, а трижды удивила его забота о нашей молодой семье.
Во время построения шестой роты на развод на занятия старший лейтенант Неделько официально представил меня личному составу подразделения. На плацу перед одноэтажным длинным зданием барачного типа — нашей казармой, стояла моя шестая рота. Здесь начиналась хлопотная непрерывная солдатская жизнь с тревогами, подъемами и отбоями, занятиями в классах и на учебных полях, изнурительными учениями и парашютными прыжками. Сотня пар любопытных глаз с интересом разглядывала меня.
— Кто ты, лейтенант? Чего стоишь?
Рота заняла свое место в строю бригады, а я встал на правом фланге роты левее командира. Буквально с первых минут моего пребывания в части меня охватил совершенно необычный душевный подъем, при этом поймал себя на мысли, что мне здесь уже все нравится, хотя я еще фактически ничего не знаю о бригаде. Порадовала меня деловая и спокойная атмосфера, без ругани и унижения, опрятная форма одежды военнослужащих и то, что солдаты-спецназовцы четко отдавали честь, переходя на строевой шаг. Более того, воинскую честь мне, зеленому лейтенанту, отдавали даже прапорщики, что, как известно, очень редко встречается в армии.
Во время беседы с офицерами роты, оказалось, что из пяти человек четверо взводных закончили суворовские училища, так же как и подполковник В. В. Колесник, являющийся выпускником Орджоникидзевского суворовского училища. Я этому был несказано рад, так как знал, что «кадеты» отличались от других выпускников военных училищ особым демократизмом и умением руководить и командовать без ругани. Уместно будет сказать, что за годы моего общения с Василием Васильевичем Колесником я никогда не слышал грубого слова или пренебрежительного тона. Эту манеру общения с подчиненными я и для себя взял на вооружение, наверное, с тех первых минут пребывания в части.
Одним мгновением пролетели первые недели, месяцы и годы службы. С первого дня и на всю службу в этом гарнизоне определился мой распорядок работы. Рабочий день начинался в шесть утра — с пятидесятиминутной утренней зарядки, и заканчивался после отбоя в 23 часа. Правда, в дневное время, в самую жару, как и всюду в Азии, распорядком части для всех был закреплен обеденный перерыв на два часа, и я, если не было прыжков, полевых выходов или учений, проводил это время дома.
С первых минут службы, и навсегда, я очень гордился тем, что попал в отборные войска разведки и очень старательно относился к своим служебным обязанностям. Ведь из всех подразделений ГРУ особым романтическим ореолом были окружены части специального назначения, получившие устойчивое сокращенное название — спецназ. Командовал бригадой опытный офицер фронтовик полковник Р. П. Мосолов. Под стать командиру был и начальник штаба бригады подполковник Василий Васильевич Колесник. В тот период рядом с Мосоловым он был, конечно, молод — ему было всего 37 лет. Но он хотя и был моложе Мосолова, но, как передала солдатская молва, тоже хлебнул горюшка в годы войны: потерял родителей, расстрелянных у него на глазах карателями, пережил оккупацию и тяжелое послевоенное время. Для нас, лейтенантов, возраст Колесника значения не имел, так как это был уже сложившийся руководитель, имеющий свое я.
Через несколько лет комбрига Р. П. Мосолова назначили начальником службы войск штаба САВО, а В. В. Колесник принял у Роберта Павловича бригаду, достойно продолжил заложенные предшественниками боевые традиции и порядки.
