Тоня сначала отказалась покупать одежду, потом согласилась на «дежурный минимум», и они после нескольких часов блуждания по универмагам столицы купили золотистую вельветовую курточку, плащ, два платья – с длинными рукавами и летнее с короткими – бельгийской фирмы «Demeulemeester», а также шорты, отечественный сарафанчик, кофточку, брючный костюм от «Кельвина Кляйна», джинсы-стрейч, спортивный костюм, халат и две пары туфель – осенние и летние. Для шокированной Тони это было баснословное богатство, и примеряла она одежду с таким видом, будто все это ей снится. В платьях девушка выглядела слегка угловатой, неловкой и трогательной, однако они придавали ей некий неуловимый шарм, отчего девятнадцатилетняя девчонка преисполнялась совершенно особой, таинственной женственности.
Костюм из синего бархата с искрой марки «СК» тоже сидел на ней хорошо, словно специально сшитый по фигуре, и представлял собой внесезонную вещь, которая могла стать основой гардероба на несколько лет.
Остальные вещи были недорогими, но приличного качества, практичными и удобными. Белье Тоня выбирала сама, стесняясь и радуясь самому процессу выбора, и наблюдать за ней было трогательно и забавно. В конце концов покупки были упакованы, уложены в багажник горшинской «Вольво», и молодые люди поехали в ресторан. Тарас знал небольшой югославский ресторанчик «Круна» возле метро «Парк культуры», больше похожий на простенькое придорожное кафе. Однако готовили здесь неплохо, недорого, кухня была на высоте, да и вообще разнообразие блюд сербской кухни могло удовлетворить любого гурмана, а если учесть, что наряду с остальными блюдами здесь подавали хорватскую рыбу, венгерскую дичь и боснийский кофе, сюда любили заглядывать не только югославы, но и выходцы из других бывших советских стран Восточной Европы. Хотя забитым ресторан до отказа Тарасу видеть не приходилось.
Тоня, никогда в жизни не посещавшая рестораны, была поражена даже таким простеньким интерьером с налетом балканского колорита и с восторженным интересом осматривалась по сторонам, хотя, надо отдать ей должное, делать это она старалась незаметно. От ракии она отказалась, выбрала по совету Тараса тартуфе – шашлык из овощей, бурек – аналог хачапури с сыром, и чепавчичи – своеобразные котлеты. Плюс кофе.
Себе Тарас заказал сырный пирог – гибаницу, српски салат и кукурузный од бовича – маисовый суп с клецками. И тоже кофе.
Разговаривали обо всем, что приходило на ум, хотя Тоня больше спрашивала, освоившись и перестав стесняться, а Тарас отвечал. Вспомнив о походе по магазинам, она вполне серьезно пожурила его за растрату, пообещав обязательно вернуть долг.
– Зачем так много накупил? Столько денег потратил!
– Много – не мало, – попытался отшутиться он, а потом поспешно добавил, видя, что собеседница начинает сомневаться в его бескорыстии. – Конечно, я тебя понимаю, но здесь нет ничего дурного. Во-первых, я неплохо получаю, а во-вторых, верю в твои возможности. Художники твоего уровня зарабатывают очень прилично.
– Правда? – Тоня бросила на него недоверчивый взгляд.
– Правда, – с чистой совестью ответил он, решив не добавлять, что в нынешние времена без протекции в обойму высокооплачиваемых художников пробиться трудно.
– Ты говорил, что работаешь в Комитете экологической опасности.
– Безопасности, – засмеялся Тарас.
– Извини, так послышалось, – смутилась девушка. – Чем же ты там занимаешься?
Тарас подумал и рассказал ей историю последней операции в Кадоме, опустив ненужные подробности.
– Твоя работа очень важная, – сделала она вывод. – Надо, чтобы все соблюдали законы экологии, тогда жить всем будет легче. У нас в Чечне законы никогда не соблюдались. А чем ты занимаешься после работы? Я слышала краем уха, как папе говорил дядя Елисей, что ты очень сильный мастер по боевым искусствам.
– Это он преувеличил, – качнул головой Тарас. – Хотя боевыми искусствами я занимаюсь с детства. Когда-то это казалось главным делом жизни.
– А теперь?
– Теперь я больше увлекаюсь поисками Ключей смысла и метаязыком.
– Что это за Ключи такие? Почему их надо искать?
– Существуют так называемые базовые системы знаний, хранимые в глубинах подсознания человека, а Ключи смысла позволяют снять внутренние запреты на чтение и использование этих изначальных знаний. Тот, кто овладевает всеми Ключами, становится очень могущественным человеком, оператором реальности.
– Волшебником?
Тарас улыбнулся:
– Можно сказать и так.
– Ты знаешь эти Ключи?
– Только семь, а всего их втрое больше. Но я не теряю надежды, что когда-нибудь овладею всеми.
– Ты сможешь, – убежденно заявила Тоня. – Дядя Елисей сказал, что ты упрямый и многого добьешься, если не свернешь с пути. Может быть, ты и меня научишь этим Ключам?
– Непременно, – пообещал Тарас. – Только не надейся на скорый результат, я учился этому всю жизнь.
– Ничего, я тоже терпеливая. – Взгляд Тони загорелся: – А что это вообще такое? Как они выглядят, эти Ключи?
Тарас снова засмеялся.
– Это просто слова древнего языка, называемого праязыком, или метаязыком, большинство из них человеческая гортань произносить не в состоянии.
Тоня сморщила носик.
– Я думала, это какие-то волшебные предметы. Но если эти слова нельзя произнести, как же ты их произносишь?
– Половину из них выговорить все-таки можно. К примеру, вот это. – Тарас взял девушку за руку и, понизив голос, нараспев, с гортанными интонациями проговорил: – Здрра-а-аво-о-о…
Тоня вздрогнула, округлила глаза, едва не выдернула руку и смущенно рассмеялась.
– Ой, даже мурашки по коже побежали… и будто свежий ветер в голове подул… Еще, пожалуйста!
Тарас заметил, что на них оглядываются из-за соседних столиков, и убрал руку.
– Не здесь. Кроме звуков, надо еще совершать определенные движения, что усиливает эффект воздействия. Но об этом мы поговорим лучше дома. Наелась, Антонина Антоновна?
– Да, спасибо. Только не называй меня так… официально… лучше Тошка.
– Почему тебя так назвали?
– Меня не так назвать хотели. Папа предлагал Анной, а мама Ниной. Тогда вмешалась бабушка и предложила назвать меня Антониной.
– Что-то у твоих родителей коса на камень, никто не уступил. Хотя Антонина – тоже хорошее имя. Доедай и пойдем.
– А куда?
– Если ты мне доверяешь, могу предложить тебе остановиться у меня. Не побоишься? Человек я дисциплинированный, так что не обижу.
– Я тебя не боюсь, – простодушно сказала Тоня, уминая за обе щеки принесенные чепавчичи. – Вкусно! Я таких никогда не ела. Но ведь я вас стесню.
– Кого – вас? Я живу один, в собственном домике у Кольцевой автодороги, в Щелкове. В этом куча преимуществ. Метро недалеко, минут десять на автобусе. Дом большой, в наследство от отца остался, в нем пять комнат и кухня. Я весь день работаю, так что ты будешь свободна, можешь учиться и рисовать.
