Вступив в город, неприятельские войска храбро защищались в улицах и домах, но и тут были принуждены уступить победу. Начальствовавший ими и раненный в этом деле, генерал Пире, 3 других генерала, 14 штаб– и обер-офицеров, 740 нижних чинов и 10 пушек достались в руки победителей. Все, что избежало плена и смерти, рассеялось, и, таким образом, Наполеон лишился целой дивизии итальянских войск, состоявшей под начальством Пире.
Пока это происходило у Кенигсварте, Йорк встретил на марше весь корпус генерала Лористона и часть корпуса маршала Нея, посланные в обход нашего правого крыла, и завязал с ними неравный бой у Вейссига. Лесистое местоположение и узкие дороги не дозволили Барклаю обратиться на помощь Йорку со всеми русскими войсками, и потому он отрядил к нему только часть 9-й пехотной дивизии и несколько гренадерских батальонов из корпуса Раевского.
Поддержав пруссаков, наши не могли, однако же, доставить им победы, а только облегчили их отступление, которому последовал и Барклай, не имея более надобности оставаться в Кенигсварте. К рассвету 8 мая он возвратился на позицию. Этот день стоил нам 1000 человек, выбывшими из строя, пруссаки лишились почти 2 тысяч.
Кенигсвартское дело показало союзникам, что правому их крылу угрожают гораздо большие силы войск, нежели они предполагали, и потому необходимо было сделать перемещение войск на позиции. Вследствие этого армия Барклая де Толли приняла более вправо и стала между Мальшвицем и Гленною, примыкая левым крылом к реке шире, а правым к речкам Блезауэр и Лебауэр.
Сообразно этому последовали передвижения и в прочих войсках, отчего армия союзников растянулась на двенадцать верст. Она была слишком малочисленна для занятия столь обширной позиции, и потому многие голоса говорили о необходимости отступить без боя, но ни император Александр, ни король Прусский не соглашались на это; с одной стороны – не желая показаться слишком слабыми в глазах Австрии, которую в то время они склоняли к союзу против Наполеона, а с другой – не зная настоящего числа войск Нея, Лористона и Ренье, которые были направлены на правый наш фланг и которых полагали у нас слабее, нежели они были в самом деле.
Около полудня 8 мая Наполеон повел нападение на левое крыло союзников и заставил его отступить, но то была только ложная атака; истинное намерение императора французов состояло в том, чтобы, обратясь главными силами на правое крыло и тыл его противников, овладеть находившеюся за ними Рейхенбахской дорогой и припереть союзную армию к нейтральной Богемской границе.
С этой целью, возобновив в 6 часов утра 9 мая ложные атаки на левый наш фланг, в 10 часов неприятель повел нападение на правое крыло. Распоряжения Барклая де Толли разрушили этот план, но, несмотря на то, армия не могла удержать поля сражения и вечером начала отступать, по Рейхенбахской дороге, тремя колоннами. Начальству Барклая де Толли поручена была правая колонна, составленная из 3-й армии и Прусского корпуса Блюхера, и долженствовавшая идти через Герлиц.
Приводим вполне донесение, представленное Барклаем императору Александру, о Бауценской битве: «После удачной экспедиции, 7 мая, на Кенигсварт, которая, покрыв новой славой оружие вашего императорского величества и его величества короля Прусского, уничтожила важные против нас замыслы неприятеля, – двинулся я с места сей битвы обратно к общей позиции у Бауцена, дабы, согласно с волей вашего императорского величества, подоспеть к генеральному там сражению.
О действиях, в оба следующие дни, войск, непосредственно в команде моей тогда бывших, имею счастье изложить пред вами, всемилостивейший государь, отчет, во всем его пространстве. В самую ночь поражения неприятеля под Кенигсвартом прибыл я, со всеми действовавшими там войсками, в селение Дрезу. Остановясь здесь сам с корпусом, расположил я авангард мой в Кликсе, а кавалерийский отряд генерал-майора Ланского – в Милькене.
8 мая, когда неприятель, наступал на левый фланг и центр большой армии нашей, у Бауцена, – выступил я из Дрезы, для сближения к общей позиции. В самое то время неприятель в превосходнейших силах атаковав авангард мой у Кликса, двинул колонны свои к деревне Мальшвиц, с намерением овладеть тут переправой чрез Шпрее, и, зайдя в правый фланг корпуса генерала от кавалерии Блюхера, пресечь мое с ним сообщение.
Тогда, дабы не обнажить совершенно правого моего фланга, на который неприятель направлял между тем все свое стремление, – остановился я между Мальшвицом и Дрезою, заняв первый егерями и приказав пред последним стать авангарду моему, перейдя реку Шпрее в Кликсе; корпусу же Йорка велел тотчас соединиться с Блюхеровым. С сим вместе взят от меня был и гренадерский корпус генерал-лейтенанта Раевского, для приобщения его к резерву.
В таком положении оставался я 8-го числа, отражая беспрестанно неприятельские покушения на Мальшвиц и на переправу у Кликса. 9 мая, на самом рассвете, поставил я батарею из 12-ти орудий на высоте подле Гленнской мельницы, что против Дрезы. В 7-м часу утра неприятель атаковал, как меня в сей позиции, так и авангард мой, многими и весьма сильными колоннами, устремляясь опрокинуть последний в направлении к Баруту.
Невзирая, однако же, на чрезвычайное превосходство сил его, удерживался я здесь, с оставшимися у меня весьма уже в малом числе войсками, до самой крайней возможности, но, видя наконец, что неприятель обратил все стремление свое на высоты по правую сторону Барута, отколь легко мог бы он обойти всю нашу армию в тыл и, следовательно, взять в свои, – так сказать, руки участь всей баталии, – должен был я упредить сие новое и опаснейшее всех прежних его покушение, и для того занял резервом моим, под командой генерал-лейтенанта Засса, высоты при Баруте, куда приказал также отступать, чрез Готтамелле, и авангарду, по мере наступления неприятеля.
С самым прибытием туда Засса, хотя и был он атакован, но храбростью и благоразумием своим удержал важное сие место. После того, я, имея при себе не более 3 тысяч человек пехоты, считал, сколько неблагоразумным, столько и опасным для всей армии, пуститься здесь в решительный бой с неприятелем, десять раз меня в силах превосходившим. При малейшей и почти неизбежной в сем случае неудаче, он без затруднения уже мог бы овладеть всеми высотами в тылу целой армии.
К упреждению того единственно, решился я отступать понемногу, чрез Прейтиц, к селению Ракель, и отступление сие совершено с таким порядком, который и без огня не всегда наблюсти можно. Здесь особенно отличились: 18-я пехотная дивизия, командуемая генерал-лейтенантом князем Щербатовым, кавалерийская бригада генерал-майора Денисьева и батарейная рота подполковника Пащенки; все они, отступая самым тихим шагом, останавливали повсюду наступавшего нагло неприятеля, и без малейшей расстройки прошли самые дефиле при деревне Прейтиц; потом, подкрепив корпус Клейста частью пехоты моей, под командой генерал-майора Инзова, всей находившейся при мне кавалерией и несколькими орудиями артиллерии, сам я переправился в Ракеле через реку и, остановясь за оною, на высотах пред Барутом, присоединил уже к себе генерал-лейтенанта Засса и авангард мой, и занял стрелками лес передо мною.
