Главнокомандующий колебался согласиться на мое предложение. Ему, как военному министру, известно было во всем объеме положение наше и, конечно, требовало глубокого соображения! Генерал-квартирмейстер Толь, вопреки мнению многих, утверждал, что позиция соединяет все выгоды, что до́лжно принять сражение. Генерал Тучков 1-й, видя необходимость отступления, об исполнении его рассуждал не без робости.
Решительность не была его свойством: он предлагал отойти ночью
[10]. Генерал-адъютант барон Корф был моего мнения, не смея утверждать его. Не ищет он стяжать славу мерою опасностей. Подобно мне и многим, душа его доступна страху и ей сражение не пища. Простительно чувство боязни, когда опасность угрожает общему благу! Я боялся непреклонности главнокомандующего, боялся и его согласия. Наконец он дает мне повеление об отступлении. Пал жребий, и судьба исхитила у неприятеля лавр победы!
Был первый час пополудни, авангард в жесточайшем огне, между армиями близкое расстояние, и о присутствии Наполеона возвестили нас пленные.
О дерзость, божество, пред жертвенником которого человек не раз в жизни своей должен преклонить колена! Ты иногда спутница благоразумия, нередко оставляя его в удел робкому, провождаешь смелого к великим предприятиям; тебе в сей день принесена достойная жертва!
В нашем лагере всеобщее движение. Войска тремя колоннами совершают выступление: левая из 5-го и 6-го корпусов и большей части резервной артиллерии кратчайшею на Смоленск дорогою. В арьергарде ее был генерал-майор Шевич с полками 1-го кавалерийского корпуса, граф Остерман со 2-м и 4-м корпусами – большою дорогою на Поречье; ему приказано подкрепить арьергард, если бы неприятель решительно преследовал его.
Среднюю колонну составляли 3-й корпус и Главная квартира; в арьергарде его 2-й кавалерийский корпус барона Корфа. Чрез полчаса времени лесистое местоположение скрыло все войска от глаз неприятеля. Все шли ускоренным шагом. Генерал-лейтенант Лавров, командующий пешей гвардиею, должен был пробудить летами усыпленную живость, чтобы явить нужное по обстоятельствам проворство. Таковы требования всех и каждого усилия!
Не скрою некоторого чувства гордости, что главнокомандующий, опытный и чрезвычайно осторожный, нашел основательным предположение мое об отступлении.
Глаза мои не отрывались от авангарда и славного графа Палена. Отдаляющаяся армия, вверив ему свое спокойствие, не могла оградить его силами, неприятелю соразмерными, но поколебать мужества его ничто не в состоянии! Я скажу с Горацием: «Если разрушится вселенная, в развалинах своих погребет его неустрашенным». До пятого часу продолжалось сражение с равным упорством, и арьергард отошел на другую сторону города, оставя неприятеля, удивленного порядком, и город им занят не прежде следующего утра с большою осторожностью.
В самый день отступления от Витебска прибыл князя Багратиона адъютант князь Меншиков с известием о сражении при селении Дашковке, и что армия его идет беспрепятственно в соединение. Отправляя атамана Платова с его войском, князь Багратион приказал ему ускорить движение, и, по расчету времени, он должен был скоро прийти.
В одном переходе от Витебска арьергард имел сильное кавалерийское дело. Граф Пален, лично распоряжая действиями конницы, удержал успех на нашей стороне, и далее неприятель ограничился одним наблюдением за движением наших колонн.
Посыланные от меня с письмом к атаману Платову Бугского казачьего полка один офицер и урядник привезли ответ. На возвратном пути не раз проезжали они вблизи неприятеля. Главнокомандующий наградил их чинами.
Маршал Даву, пропусти князя Багратиона, мог войсками своими, расположенными в Орше и Дубровне, занять временно Смоленск, воспрепятствовать составлению ополчения, приуготовляемого в нем, истребить запасные магазины и разорить город. Потеря магазина была бы нам чувствительна, ибо продовольствие армии производилось и недостаточное и неправильное. Главнокомандующий, имея сие в виду, 5-му и 6-му корпусам приказал следовать поспешнее, а атаману Платову заслонить их движение.
Из Витебска главнокомандующий дал поручение великому князю Константину Павловичу отправиться в Москву к государю. Неизвестно мне, но сомневаюсь, чтобы он сделал то по собственному побуждению. Великий князь весьма огорчен был, подозревая, что поручение не заключало в себе такой важности, чтобы не могло быть исполнено другим.
Я заметил многих, сожалевших об его отъезде, и, к чести его, людей, непосредственно ему подчиненных. Командуя гвардейскою дивизиею, я в том же был отношении к его особе и не припомню случая ни малейшего неудовольствия или неприятностей.
Армия выступила в Поречье; 5-й и 6-й корпуса прибыли в Смоленск. Государь, проезжая сей город, поручил генерал-адъютанту барону Винценгероде составление ополчения. Часть небольшая оного, весьма худо вооруженная, с несколькими резервными эскадронами, формирования генерал-адъютанта барона Меллера-Закомельского, и запасною, бывшею в Смоленске артиллериею, составляла отряд под командою генерал-майора Оленина, вступившего пред тем в службу. Отряд, к которому прислан один полк от войска атамана Платова, расположился далее Красного у селения Ляд.
Неприятель с несколькими эскадронами ворвался в город Велиж, изрубил часть рекрут построенного на площади батальона и, рассеявши прочих, захватил мост чрез реку Двину. Проходивши из Невеля с восемью батальонами рекрут, штаб-офицер, имея сведения о близости французов, расставил в городе караулы, строго смотрел за исправностью их, всю ночь держал батальон под ружьем, а патроны укладены были в возах и ни одного на людях! Прочие все батальоны, бывши на правом берегу, уклонившись с дороги, избежали поражения.
Неприятель истребил один артиллерийский небольшой парк на 166 лошадях, по худому их состоянию отставший от прочих. Посланный за сим парком из Поречья артиллерии полковник Тишин едва спасся бегством
[11].
В Поречье генерал-провиантмейстер Лаба докладывал военному министру, что комиссионер, в похвальном намерении не допустить неприятеля воспользоваться магазином, сжег его. В нем находилось несколько тысяч четвертей овса и 64 тысячи пудов сена. Не восхитился министр восхваляемою расторопностью, а я испросил позволения его справиться по делам, как давно об учреждении магазина дано было повеление: нашлось, что от подписания бумаги две недели.
Есть ли возможность в один пункт свезти такое большое количество запасов в том месте, где во множестве взяты обывательские подводы в пособие армии? Я осмелился сказать министру, что за столь наглое грабительство достойно бы вместе с магазином сжечь самого комиссионера.
