Сабрина облизала сухие губы:
— Слушай, если тебе нужны деньги, то у меня тут есть немного — сотни две хрустов. Но я поговорю с Алексом, он достанет сколько тебе нужно. Договорились?
— Нет. У меня другое предложение. Двадцать пять лет в камере — это кошмар. Особенно когда ты молода и красива. Считай, вся жизнь слита в унитаз.
Она всхлипнула.
Я продолжил:
— Но у тебя есть шанс скостить себе срок. Ты выкладываешь всю подноготную, причем на абсолютно добровольных началах. Я звоню своим знакомым в полиции, договариваюсь, чтобы тебе это оформили как явку с повинной. Отсидишь года два, потом выйдешь досрочно… при условии хорошего поведения, конечно. Ведь это не ты убивала… Я прав?
— Да! Это все Алекс! — выкрикнула она.
— Отлично. Ты на верном пути. Давай сделай и следующий шаг, облегчи себе душу. Это очень тяжело — жить с таким грузом. По себе знаю.
— Хорошо. — Она устало опустилась на кровать. — Это произошло спонтанно. Никто даже не думал, что все закончится именно так. Я познакомилась с арабийцем в одном кабаке, не в «Ромашке», как с тобой. Он сразу запал на меня, начал ходить вокруг да около. Кажется, он принял меня за порядочную. — Сабрина хохотнула.
— Продолжай.
Я сел рядом. Девушка быстро затараторила:
— Мы приехали ко мне вечером, стали кувыркаться в постели. Утром я намекнула, что за все нужно платить. Он разъярился. Видите ли, у них в стране считается унизительным для достоинства платить за оказанные женщинами услуги. Накинулся на меня с кулаками, чуть не побил. Хорошо, что Алекс подоспел вовремя. У него есть ключ от квартиры, он ворвался сюда, увидел, что этот боров пытается со мной сделать. Вцепился в арабийца, стал драться.
— Нож чей?
— Алекса. Он не хотел пускать его в ход, только пугал. Но тут арабиец заявил, что натравит на нас полицию, скажет, что мы ограбили его. В общем, Алекс психанул — он ветеран, был на войне, крыша у него съезжает быстро. Придавил арабийца коленом, обозвал черножопой сукой и полоснул по горлу. Кровищи вытекло как из ведра. Я перепугалась до ужаса, а Алекс поворачивается ко мне и спокойно так говорит: «Уберись тут и обо всем забудь».
— Насчет переодевания я угадал?
— Да, — кивнула она. — Тот мужик был голый, шмотки у него не пострадали. Алекс нацепил их, ну и помаячил перед соседями моими. Тот мужик с собакой — он, кстати, потом засвидетельствовал, что видел, как арабиец выходит из подъезда. Ну и другие свидетели нашлись. Вроде как мы и не при делах оказались. — Она всхлипнула.
— М-да, — протянул я. — Веселенькая картинка нарисовалась.
— Но я-то здесь ни при чем! — воскликнула, заламывая руки, Сабрина. — Это Алекс убивал. А меня припугнул. Сказал, что прирежет, если вздумаю рот открыть. Не веришь?
— Почему, верю, — сказал я. — Алекс на меня произвел впечатление человека, который не разбрасывается угрозами впустую.
— Вот-вот, и что мне тогда оставалось делать?
— От тела как избавились?
— Ночью вытащили, погрузили в багажник машины Алекса. Где он его выбросил — я не знаю. Даже спрашивать не хотелось.
— Так, с этим мы разобрались. Тогда следующий вопрос: на днях убили еще одного арабийца. На сей раз не банального коммерсанта, а наследника престола. Слышала что-то об Али Мугарабе?
— Да вроде болтали что-то такое по радио. Кажется, его дамочка какая-то кокнула. — Тут она напряглась. — Погоди, ты что — хочешь на нас и это убийство повесить?
— Мугараба убили точно таким же способом — полоснули ножом по горлу.
— Я не имею к этому никакого отношения, — отрезала она.
— А я и не обвиняю тебя. Меня больше твой Алекс интересует. Как думаешь, мог он снова пойти на убийство?
Сабрина выпалила не задумываясь:
— Это не он!
— Откуда ты знаешь?
— С какой стати ему убивать этого Мугараба? Тот на меня точно не залезал!
— Ладно, — хлопнул себя по колену я. — Не будем терять время впустую. Я вызову полицию, и они разберутся.
— А как же я? — с глазами, полными слез, спросила девушка.
— Наши договоренности в силе.
В квартире Сабрины был телефон, и я дозвонился до отдела по расследованию убийств, спросив Лэмси. Тот еще не успел уйти домой и с явной неохотой взял трубку.
— Да, слушаю!
— Лэмси, у меня есть для тебя подарок.
— Рик? Какого хрена?
— Приезжай… — Я продиктовал адрес. — Будешь должен, я раскрыл убийство Кисани.
— Ты что — решил заняться благотворительностью? — с подозрением спросил Лэмси.
— Нет. Просто, возможно, эта смерть перекликается с убийством Визиря. Я обязан отработать все варианты.
— Рик, не дури. Тебя вышвырнули из полиции, убрали из адвокатской конторы…
— Я теперь что-то вроде вольного стрелка. В газету устроился.
Лэмси выругался:
— Ладно, жди. Скоро буду.
Внезапно послышался звук открывающегося замка. Сабрина сжалась, превратившись в дрожащий комок.
Я опустил трубку.
— Это кто — Алекс?
Она судорожно закивала.
— Не бойся. Я с ним разберусь.
Сутенер вошел в квартиру легкой пружинящей походкой.
— Тут-тук! Ваше время истекло. Два часа прошло — надо платить.
Увидев испуганную и заплаканную Сабрину он замер, зло посмотрев на меня.
— Эй, мужик! Я не понял — что за хрень? Почему моя крошка вся в слезах? Ты что — издевался над ней?
— Не бойся, Алекс. Я не совершил ничего противозаконного, — сказал я, шагая ему навстречу.
В последний момент он о чем-то догадался. В его руке появился нож — не удивлюсь, если тот самый, которым прирезали Кисани.
— Стой, Алекс! Не дури, слышишь, не то…
Он махнул ножом, едва не зацепив мой локоть. Я успел отпрыгнуть. Мне совсем не улыбалась непочетная роль быка на бойне.
Алекс ухмыльнулся. В этой ухмылке было что-то от безумия. Я только что увидел подтверждение слов Сабрины о том, что он быстро слетает с катушек.
— Брось нож!
— Хрен тебе! — Он выкинул руку с клинком вперед, норовя угодить мне в подбрюшье.
Я крутанулся на пол-оборота, вспомнил, что по-прежнему держу фонарик, и что было сил саданул им в висок сутенера.
Голова Алекса дернулась. Он бросил клинок и медленно осел. Сабрина сдавленно вскрикнула.
Пользуясь бесчувственным состоянием Алекса, я положил тело сутенера на спину, выдернул у него ремень из брюк, скрестил его кисти и связал их двойной нестягивающейся петлей. Убедившись, что руки зафиксированы надежно, снова перевернул Алекса и посадил в углу.
