– Вы что, флиртуете? – нахмурилась Дарья, у которой от возмущения даже кровь застучала в висках.
– Ничуть не бывало! – поспешил успокоить ее Сам. – Свой интерес, не скрою, есть и у меня, но он не носит полового характера. Только бизнес, как говорят в Североамериканских Соединенных Штатах, и ничего личного. Так что, пойдете со мной на экскурсию?
– Ладно, но только после того, как надену трусы! – твердо заявила Дарья, начиная понимать, что все на этом корабле устроено куда сложнее, чем могло показаться при поверхностном взгляде.
– Ваша воля! – кивнул Главный Кормчий. – Я буду ждать вас в Венецианской гостиной, лады?
Грета Ворм
За временем не угонишься – так говорят на Тонге. И еще много где и на каких языках. Но факт – человек живет во времени, а не наоборот, хотя некоторые и полагают, что время понятие субъективное.
«Субъективное! Как же!»
Так и есть, субъективно рассматривая ситуацию, вроде бы только что прибыла в Ландскрону, купила шубу и приготовилась отдохнуть на всю катушку, и вот уже последний день декабря, Новый год и все такое. Но с другой стороны, неделя прошла, и ничего, как водится, толком не сделано. А события нарастают, и ситуация стремительно превращается в черт знает что. И времени нет, и ты за ним тупо не поспеваешь!
«Что же делать?» – Грета посмотрела в зеркало, поправила прядь на виске и задумалась вдруг о вечном. О себе несчастной, о жестоковыйном Карле, о непостижимом, как философский камень, Марке, о Ковчеге и вселенной, о жизни и смерти, и об игре солнечного луча в гранях алмаза…
Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.
Как много чистых душ под колесом лазурным
Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?
[30]– Белиссима! – шепнул вдруг голос из ниоткуда, и Грета вернулась к реальности.
Стояла голая перед огромным зеркалом, врезанным в малахитовую стену, и смотрела в себя.
«Черт!»
– Да! – сказала вслух.
– Кормчий только что имел беседу с госпожой Дари.
– Покажи! – приказала Грета, и зеркало превратилось в экран.
«Надо же… В Аханской коллекции
[31]… и в банном халате на голое тело… Потянуло на подвиги?»
– Ваша воля! – кивнул Главный Кормчий. – Я буду ждать вас в Венецианской гостиной, лады?
– С кем она спит? – спросила Грета, снова увидев в зеркале свое отражение.
– Ни с кем, – шепнул голос из ниоткуда. – Ну, разве что с Феоной один раз попробовала. Но это так, я думаю. Одно баловство!
– Рекомендуешь сблизиться?
– Отчего бы и не попробовать, – согласился Управляющий. – Марк, уж верно, колебаться не станет. Как пить дать, «уговорит девушку на койку».
– Смени стиль общения! – Грете вдруг стал неприятен этот панибратский тон и эта простонародная грубость в выборе лексических единиц.
– Прошу прощения, фрейлейн! – тут же извинился Управляющий, заодно заговорив вместо шепота сочным баритоном с «погромыхиванием» на горловых звуках. – Какие будут приказания?
– Скажи девушкам, я надену костюм Дианы-охотницы. И задержи нашу гостью минут на двадцать. Пусть Кормчий подождет немного, да и я хочу без спешки выпить чашечку кофе.
– Сварить кофе? Какой?
– Черный, крепкий, с кардамоном, но без сахара… Рюмку шдэрха… Да, смотри – не дури там! А то знаю я тебя! Граненую рюмку на восемьдесят франкских граммов и… Может быть, у Марка остались еще сигары с Йяфт? Такие длинные, тонкие…
– Гжежчи, – подсказал Управляющий, – убивающие ночь.
– Так что? Есть или нет?
– Есть, но Марк не любит…
– Я с ним сама разберусь! – остановила она возражения. – Значит, гжежчи. Как думаешь, сколько она может стоить на внутреннем рынке?
– Тройская унция
[32], – сразу же откликнулся Управляющий. – Золотом, за штуку.
– У кого? У баталера или у каптенармуса?
– У обоих.
– Купи мне штук десять!
– Десять или более?
– Дюжину! – решила Грета. – Купи сразу дюжину, только качество сначала проверь!
– Будет исполнено! Где прикажете накрыть стол?
– В будуаре! – Грета развернулась и, оставив свое отражение резвиться в одиночестве, пошла в туалетную комнату.
Идти было недалеко, буквально десять шагов, но Управляющий умел творить чудеса. В уборной Грету уже ждали служанки с бельем, костюмом и прочими дамскими штучками, включая «дежурную» шкатулку с драгоценностями. А привычный ко всему фрачный слуга – он даже глазом не повел, когда в помещении появилась обнаженная хозяйка – заканчивал сервировать стол: сигара на подставке черного дерева, пепельница из дымчатого кварца, оправленного в серебро, гильотинка, зажигалка… кофейник и чашка… хрустальная рюмка и узкогорлый кувшинчик из красной яшмы.
– Великолепно! – прокомментировала Грета, подходя к столу. – Налей-ка, братец!
Она не уточнила, но слуга был опытный – начал с водки, и, лишь наполнив рюмку почти до краев, перешел к кофе.
«Кофе…» – Грета прищурилась и втянула носом воздух.
Шдэрх, как и следовало, пах грозовой свежестью, сигара – черным табачным листом с предгорий Йяфетской Стены. И аромат кофе, что характерно, не вызывал и тени сомнения.
– Кто варил кофе? – спросила Грета.
– Лука, – сразу же ответил слуга.
– И когда же он начал? – вопрос по существу, а не лишь бы как. Все можно успеть вовремя, кроме одного – сварить кофе. Процесс сложный, требует времени и усилий.
– Семь минут назад! – подал голос Управляющий. – И это уже третий кофейник, моя светлая госпожа. Я приказал варить кофе с кардамоном еще двадцать минут назад.
– Знал или угадал? – поднявшееся было раздражение сошло на нет, сменившись чувством «глубокого удовлетворения».
– Знал.
– Откуда? – она взяла сигару и в одно движение, не примериваясь, обрезала кончик.
– Опыт.
– И опыт – сын ошибок трудных? – усмехнулась Грета и принялась раскуривать сигару.
– Так точно! – отрапортовал Управляющий. – Если помните, я вам чего только ни предлагал, когда вы «в духе» пребываете. Ан нет! Все не то. А потом приметил – вы кофе с кардамоном предпочитаете, а вот табак и алкоголь по настроению. Тут и не угадаешь.
