«А писателя звали Льюис Кэрролл, и он был математиком…»
– Натягивайте штаны, сэр, – продолжал между тем издеваться Берримор, – и не забудьте про смокинг! Кстати, галстук-бабочка в этом случае обязателен.
– Спасибо, Берримор! Я помню правила и надену даже жилет. Все на борту?
– Да, последними вернулись Птицелов и Людвиг. Прорвались уже во время боя.
– Повреждения корабля?
– Значительные, но ремонт осуществляется в подобающем темпе.
– Что значит «подобающем»? – Марк пристегнул манишку и поправил стоячий воротничок рубашки.
– Умеренный, но не вызывающий раздражения.
– Любопытная формулировка, – улыбнулся Марк. – Когда мы отчаливаем?
– Уже отчалили.
– Что значит уже? – удивился Марк. – Это когда это? И почему мне не сообщили?
– Вы принимали душ, мессир!
– Ну, а после душа?
– После душа я вам, сэр, как раз и сообщаю.
– Как далеко мы отошли? – не было смысла давать волю паранойе: отчалили, значит, отчалили. В конце концов, это прерогатива Кормчего.
– Восемь астрономических единиц, – прояснил ситуацию Берримор. – Маневр безопасности. Теперь лежим в дрейфе, ремонтируемся.
– А номады?
– Новой информации не поступало.
– Тогда свободен!
– Никак нет, сударь!
– Что-то еще? – Марк оценивающе взглянул на себя в зеркало, но изъянов ни в одежде, ни в прическе не нашел.
– Господин Главный Кормчий настаивает на срочной встрече.
– До или после вечеринки?
– Дословно – прямо сейчас.
– Где?
– Цитирую. На ваше усмотрение.
– На мое? – Марк своим внешним видом остался доволен и мог теперь всецело отдаться делам. – Хорошо. Прикажи накрыть на двоих в Баварской гостиной: кофе эспрессо, граппа стравэкькья
[45], кубинские сигары. Я что-то забыл?
– Я бы предложил горький шоколад.
– Бельгийский?
– Боже упаси! Только швейцарский.
– А что, если мне нравится бельгийский?
– Значит, у вас плохой вкус. В этом вопросе лучше ориентироваться на прецеденты. У госпожи Ворм вкус на сладости более изысканный, и Егор Кузьмич неоднократно отмечал, что их вкусы совпадают.
– Еще бы! – засмеялся Марк. – Им и девушки одни и те же нравятся!
– Бельгийский! – решил он, отсмеявшись.
– Вы упрямы.
– Я решил.
– Связаться с господином Главным Кормчим?
– Не связывайся! – снова засмеялся Марк. – С ним только свяжись, костей не соберешь!
– У меня нет костей! – возразил Берримор.
– Нет костей, но есть носитель.
– Ваша правда! Так мне оповестить Егора Кузьмича?
– Да, – кивнул Марк, – пусть приходит.
Дарья Телегина
Самое любопытное, что дорогу назад она нашла сама. Что-то с ней там произошло, во время «беседы» с розовым «камнем». Что-то он с ней сделал.
«Мозги вправил, – усмехнулась Дарья не без горечи. – Уму-разуму научил».
На круг так и выходило. Вошла приживалкой, вышла хозяйкой.
«Хозяйкой? Ну, почти…»
Получалось, «камень» ее принял.
«Конфирмацию прошла!»
Дарья вошла в приемный зал и щелкнула пальцами, подзывая мелькнувшую между колонн служанку.
– Милочка!
– К вашим услугам, госпожа княгиня! – Феона вынырнула откуда-то из-за левого плеча, словно шла за ней всю дорогу как приклеенная.
– Марк дома? – Вопрос как вопрос, но отчего тогда так забилось сердце?
– Да, ваша светлость.
– Я могу?.. – Дарья поняла вдруг, что не знает, что сказать. О чем спросить.
Увидеть Марка? Говорить с ним? Встретиться?
– Вы попали в мертвую зону, ваша светлость! – с улыбкой присела в книксене «механическая девочка». – На ваш счет не отдавалось никаких конкретных распоряжений, но ранее поступившие инструкции трактуют ситуацию в вашу пользу по умолчанию.
– То есть? – сказать по правде, Дарья из этой фразы, сказанной на великорусском наречии, поняла не много.
– Господин де Вриз беседует с господином Главным Кормчим в Баварской гостиной. Прямо сейчас.
– Пиво пьют? – усмехнулась Дарья, отреагировав на прилагательное «баварский».
– Нет, ваша светлость, выдержанную граппу.
– Стол накрыт на двоих?
– Именно.
– Тогда позаботься, чтобы мне тоже накрыли, и покажи, где эта их гостиная!
В доме компаньонов ее новое знание не работало. Наверное, потому что Марков кром являлся частным владением, а «камень» имел в виду «Лорелей», как целокупность, и в детали не вдавался.
– Следуйте за мной, ваша светлость! – Феона мило улыбнулась, а улыбка у нее и в самом деле получалась приятной и даже привлекательной, и, колыхнув юбками, повела Дарью через дом. Далеко идти, впрочем, не пришлось: Баварская гостиная, оказывается, располагалась на первом этаже, в конце короткой анфилады парадных помещений.
– Здравствуйте, господа! – она вошла в просторную, отделанную резными буковыми панелями комнату и остановилась, рассматривая вставших ей навстречу мужчин.
Егор Кузьмич все еще был в своей странной форме, только без шинели и фуражки, а вот Марк успел переодеться и выглядел как денди лондонский, никак не меньше.
– Княгиня! – поклонился Главный Кормчий.
– Дари! – нахмурился Марк. – Где ты пропадала? Я волновался!
– Раньше надо было волноваться! – выпалила Дарья и тут же пожалела, что не сдержалась. Глупо пестовать обиды на того, кто дал тебе второй шанс.
«Лучший шанс!» – поправилась она мысленно, но сердцу не прикажешь. Любовь обидчивая сука. Это Дарья хорошо усвоила.
– Присядь, раз уж пришла! – На лице Марка не дрогнул ни один мускул.
– Если мешаю…
– Дарья Дмитриевна! – остановил ее Кормчий. – Ну, что за дамские штучки! Вы же старший офицер, как-никак, а не «погулять вышли». Вас пригласили, и уже не важно, званая вы или нет.
Хотелось возразить. Взбрыкнуть, как говорится. Дарья такое умела, и чего уж там, позволяла себе иногда. Но сейчас стерпела. Вернее, успела закрыть рот раньше, чем наговорила глупостей.
