— Ну что?
Я пожала плечами.
— А что ты ожидал? Картина идентична: множественные поверхностные резаные раны и ожоги, смерть наступила от удара в горло.
— Ты уверена? Не подражатель?
— Уверена, — вздохнула я и оглянулась. — Послушай, Эринг…
Он криво усмехнулся.
— Хочешь спросить, зачем оно мне?
— В частности, — согласилась я негромко и посмотрела ему в лицо: — Подожди меня в машине, ладно?
Эринг не двинулся с места. Взял меня за плечи и спросил совсем тихо:
— Что ты задумала?
— Похоронить ее, — ответила я полуправду.
Он кивнул и вынул знакомую склянку.
— Тогда их тоже заодно.
Я молча забрала бутылочку с прахом скоге. Эринг отошел в сторону, к совсем свежему холмику, постоял немного, с досадой саданул кулаком по сосне.
— Задница Локи! — яростно выругался он и вонзил лопату в землю, как в горло врагу.
Работал он споро, с каким-то остервенением, не обращая внимания на пачкающую штанины грязь. Мокрые волосы прилипли ко лбу, кончик носа покраснел, но Эринг упрямо копал.
Когда укрытое мешковиной тело опустилось в могилу, где-то в вышине каркнул ворон, и вниз, в яму, спланировало темное перо. А в лесу словно сгустились тени. Чаще закапал дождь, превращаясь в настоящий ливень. Отчаянно завыл ветер.
Брр, даже меня проняло. Я запрокинула голову, глядя на низкое серое небо и кружащихся над поляной птиц. Будь жертва человеком, можно было бы счесть, что вороны ждут поживы. Только вот плоть скоге в пищу не годится.
— Не надо! — попросила я, даже не пытаясь укрыться от хлещущего в лицо дождя.
— Эй, Регина, — окликнул меня приятель как-то… опасливо? — Ты с кем разговариваешь?
Я только отмахнулась. И повторила громче:
— Не надо! Мы только хотим их похоронить. Не мешай.
Ливень прекратился, как по волшебству. Хотя почему — как? Волшебство — вот оно, только протяни руку, подставь пальцы под холодные капли.
— Спасибо, — я решила быть вежливой. — Я — Регина. Покажешься?
Вороны закружились, потом, как по команде, расселись на деревьях вокруг. Мокрый лес — неприветливый, черный, мрачный — молчал. Хотелось передернуть лопатками в попытке избавиться от ощущения взгляда в спину, но я заставляла себя стоять спокойно.
Эринг застыл за спиной, только сопел негромко. И — я могла поклясться! — сжимал в кармане револьвер. Пусть, раз его это успокаивает, только бы палить не вздумал, когда…
Додумать я не успела.
— Что тебе тут нужно, человек? — прогудел лес.
Я хмыкнула. Эринга явно игнорировали.
— Я — Проводник мертвых, — звучало ужасно пафосно, но ничего не поделаешь. — Покажись, скоге.
Эринг, кажется, даже дышать перестал.
Она появилась из густого тумана. Красивая женщина лет тридцати, с пышной грудью и вьющимися волосами. Эдакий рыжий кленовый лист на черно-серо-буром фоне мокрых деревьев. Она остановилась на опушке, рассеянно погладила ствол клена. И проговорила низким грудным голосом:
— Здравствуй, Проводник.
Похоже, меня тут уважают. Скоге даже голову склонила.
— Здравствуй, Хозяйка леса, — столь же вежливо ответила я.
М-да, светская беседа у разверстой могилы.
Взгляд скоге прикипел к яме. Она шагнула вперед, будто не замечая ни меня, ни Эринга, судорожно сжимающего черенок лопаты. Хвала Одину, ему хватило самообладания. Он только сглотнул — дернулся кадык — и перехватил лопату как дрын. Очень уж сокрушительное впечатление производили особенности анатомии скоге. Хвост еще ладно, а вид дырки в туловище пробирает до печени.
Обычно хозяева леса к людям спиной не поворачиваются — во всех смыслах. В свете последних событий, очень мудрая тактика.
Тем временем скоге остановилась у могилы. Уголки ее губ горестно опустились.
— Прости, младшая сестра, — шепнула она, наклонив голову. — Прости.
Постояла в почтительном молчании с полминуты, затем обернулась и скрестила руки на груди.
— Спасибо, Проводник.
— За что же? — осведомилась я. В таких случаях всегда лучше уточнять.
— За покой для моих сестер, — ответила она внешне спокойно. Ее и без того низкий голос теперь гудел зимним бураном. — Хотя этого мало.
— Пожалуйста, — ответила я так же ровно.
Какой смысл оправдываться? Глаза в глаза. Сила против силы.
Но перед смертью склоняется даже лес. И скоге опустила голову, сжала в кулаки когтистые пальцы.
— Значит, их смерть останется не отмщенной? — глухо, обреченно спросила она.
— Слушайте! — влез вдруг Эринг. — А почему вы сами… ну, не отомстите?
И многозначительно потряс лопатой.
Глаза скоге стали большими-большими и беспросветно черными. Она медленно обернулась, как-то странно мотнула головой.
Пришлось быстренько заслонять собой говорливого приятеля.
— За пределами леса скоге практически бессильны, — пояснила я ровно. Со значением приподняла бровь, глядя на взбешенную хозяйку леса.
— Все равно, — не унимался Эринг. — Можно же охранять молодняк! Или куда-нибудь спрятать.
— Лес погибнет, — прошелестела скоге устало. Провела ладонью по лбу, отвернулась. — Без нас ему тут не выжить.
Интересно. Два века назад на острове деревьев почти не осталось. Выходит, их не вырубили, как считалось? Просто ушли скоге? А что теперь изменилось?
Я мотнула головой. Не до того сейчас.
— А охранять? — повторил Эринг настойчиво.
Я схватила его за локоть и больно сжала. Куда подевался его инстинкт самосохранения?! Что за манера бить по больному? Хотя это, видимо, профессиональное.
К счастью, скоге уже успокоилась и только диковато косилась на острую кромку лопаты в его руках. Не топор, конечно, но все же холодный металл, к тому же хорошо наточенный.
— Эринг, убери это, пожалуйста, — мягко попросила я.
Он посмотрел на лопату с таким удивлением, будто только что увидел. Сообразил — и как-то даже смущенно воткнул в горку могильной земли. Скоге передернула плечами, будто этот сельхозинвентарь вонзили ей точнехонько между лопаток, а потом вздохнула с явным облегчением.
— Так что насчет охраны? — напомнил Эринг нетерпеливо. Встряхнул челкой, как отгоняющий овода конь. — Хоть режьте, не верю, что вы так уж беспомощны!
— Взрослых — мало! — объяснила скоге кратко. Взгляд ее не отрывался от укрытого мешковиной тела в яме.
Рано я заставила Эринга убрать лопату, еще закончить надо. А он снова открыл рот. Что за манера лезть, куда не просят?!
