Иду назад в дом и нахожу Петруху сидящим возле стены. Видок у братишки еще тот. Лицо белое, руки подрагивают, и волосы… черт, да он весь седой. А у него такой чубчик красивый черный был… Надо бы на себя глянуть, может, и сам не лучше.
– Братушка, пойдем, – я помогаю напарнику встать и поддерживаю под руку.
В санбат я Петю не повел, ребят туда много шло, отправили с ними. Ладно, может, ему просто отдохнуть надо и придет в себя. Сами с Нечаевым обходим оставшихся.
– Вот, Иванов, был у меня взвод, дали роту, а она опять в тот же взвод превратилась, буквально за сутки.
– Война, командир, чего сделаешь, – вздыхаю я.
– Интересно, резервы-то вроде есть, дадут ли нам бойцов еще, или как?
– Скорее с соседней ротой соединят, там, я слыхал, меньше двадцати человек осталось, кстати, командира там убило еще утром, – отвечаю я. – Разговаривал тут с парнями, у них на самом деле с составом песец, они на соседней улице стояли, там их танками всерьез «покатали».
– Это ты к чему? – насупился Нечаев.
– Да не смотри так, да, думаю, тебя и поставят «рулить» сборной солянкой.
В принципе, так и вышло. Только Нечаев попросил у комполка меня на взвод поставить, а тот не согласился и прислал молоденького мамлея да старшину, лет сорока пяти. Я даже обматерил сначала лейтеху.
– Нафиг ты вообще заикнулся? Ты командир роты, в которой всего сорок два бойца, какие еще взводные???
– Да не ори ты, они в штабе полка сами сказали, что командиры нам необходимы, я и предложил тебя. Тебя-то я знаю, уверен, что взвод ты потянешь легко, да и роту бы смог…
– Я боец, мне некогда командовать и думать за кучу бойцов, – ответил я и сдернул с глаз долой.
Пока две роты из нашего полка, пришедшие нам на смену, отражали очередную атаку, мы отдыхали. Точнее, перезнакомившись с бойцами, которых влили в нашу роту, занялись кто чем. Чинили разорванную одежду, штаны у всех были дыра на дыре, чистили оружие, снаряжали магазины, это те, у кого автоматическое было. Новый командир нашего взвода был именно тем старшиной в годах, поладить вроде с ним смог, но если честно, я стал бояться за бойцов. Дело в том, что старшина оказался усталым, битым жизнью и войной человеком, если по-простому, ему просто было уже ничего не нужно. Он один из тех немногих, что воюет еще с сорок первого, да и немолод уже, уставший человек. Когда я обратился к нему с предложением, то, мягко говоря, разочаровался.
– Товарищ старшина, может, сходить окрестности осмотреть?
– Чего их смотреть? Полезет немец на нас, будем воевать, сиди, где сидишь! – был его ответ.
– А если они нас обойдут под шумок, опрокинут соседей и вылезут нам в тыл, то…
– Тебе чего, боец, больше всех надо? Хочешь – иди, не держу. Попадешься фрицам, скажу, ушел самовольно. – Вот так.
Надо ли говорить, что я, конечно, пошел к Нечаеву. Вот от такой усталости и нежелания проявлять инициативу так много и потеряли с сорок первого. Командир поругался чуток и одобрил мое предложение. Жаль, Петрухи нет со мной, привык я к нему, двое суток плечом к плечу воевали. Это вовсе не шутка, это тут уже реальный срок. Многие и часа не живут, не то что сутки или двое. Вон у нас, от двух полноценных рот, а нас перед самой погрузкой на баржи доукомплектовали, осталось чуть больше сорока человек, вот тебе и пара суток. Радует одно, фрицев мы угрохали раза в два больше, точно, абсолютно уверен. Помню, в той жизни постоянно усмехался, читая сводки о боях, в которых всегда наших гибло меньше, чем фрицев, по крайней мере, в тех боях, где наши оборонялись, а фрицы пытались штурмовать. Конечно, тут и руководство и командование занижали реальные потери, и наоборот завышали потери противника, но сейчас убедился, много гибнет у нас людей, но немцев больше. Вон, даже по винтовкам посчитать, слышал, как Нечаев отчитывался, около сотни захвачено, а ведь это только те, из которых стрелять можно, есть и раздолбанные в хлам. Я так думаю, что ротный если и приврал, то совсем немного, доложив, что убито до батальона солдат противника и уничтожено десять танков.
Взяв одного паренька, из остатков еще тех, что прибыли в город вместе с нами, мы отправились на прогулку. Просто разведкой это не назовешь, пойдем-то по нашим позициям. Пробираясь где подвалами, а где по развалинам, мы обходили дом за домом. Вдобавок к этому осмотру находили оружие и боеприпасы. Через полчаса найденные винтовки решили оставить где-нибудь прямо тут, укажем в донесении точное место, просто их набралось такое количество, что было уже тяжко их таскать. Вот патроны пока несем с собой, их много не бывает. Нашли пулемет, станковый «Максим». Колес на станке нет, но сам вроде целый, тоже оставили в том же доме, где нашли, только к выходу подтащили.
Проходя мимо пары разрушенных домов, услыхал откуда-то справа голос:
– Замри, боец! – я инстинктивно сделал еще шаг и замер, правда, нового напарника пришлось ухватить, не сразу сообразил.
– Не шевелись! – голос был требовательным, но не злобным.
– Что случилось? И где вы вообще? – спросил я.
– Вы хрен ли на мины выперлись? – тот же голос, но уже с иронией.
– Как это? – не понял я и посмотрел под ноги. Вроде ничего не видно.
– Вот так это! – передразнили меня. – Три метра от тебя, да левее смотри! – Я пригляделся, ну ни хрена себе, сказал я себе! Вот это дура лежит.
– Она хоть и противотанковая, но мало ли… Давай назад помалу, там мы уже «прибрали».
Выйдя с «минного поля», познакомились с саперами из нашей же дивизии, только с другого полка. Ребят отправили на разминирование одной из улиц. Тут в одном из домов фрицы сидели, обложились вокруг минами и были вполне спокойны. Наши им кусок стены у дома рванули и через дыру оказались в доме. Зачистив фрицев, начали снимать и мины, а что, нам все сгодится.
– Здесь и дальше по Пензенской в сторону Солнечной не ходите, тут и мины, и снаряды «не лопнувшие» остались, мало чего, – напоследок сказали нам.
Так прогуливаясь, через два часа вернулись в расположение. Отчитавшись командиру, заставил на нарисованной им же карте отметить и мины, и дома, где оставили оружие. В полк Нечаев с докладом пошел сам, тут все сейчас рядышком, даже комдив где-то рядом расположился. Делать вроде особо было нечего, те роты, что нас сменили, пока держатся, завалился спать. Нечаев, вернувшись через час, разбудил, собака злая.
– Нами пополнят те роты, что впереди стоят, – грустно сообщил командир.
– Ясно, не грусти, командир, где наша не пропадала? – хлопнув по плечу лейтеху, усмехнулся я.
– Я тут представления на всех подал, да, похоже, похерят, они там такие все злые сидят, что аж пар идет, кипят как чайники.
– Ну, так фриц-то нам пока дает прикурить, сами вперед продвинуться не можем, их ведь тоже шкурят будь здоров.
– Да все я понимаю, но сами же знают, с кем тут наступать? – развел руками ротный.
