– Хочется верить. Ведь я так хотел, чтобы он был здесь, что увидев его, подумал – чудеса!
– Это не чудеса, а советское воспитание. Человек рвется на фронт, чтобы врага бить, чудесного тут ничего нет, есть сознательность! – во как капитан завернул.
Ну, а на следующий день, уже к обеду, красноармеец Курочкин появился в подвале командира роты, сияя от уха до уха. Грудь гвардейца украшала новенькая медаль «За боевые заслуги».
– Ну, герой! – восхитился капитан. – Да, сержант, прав ты был, такой боец нам точно пригодится.
– Угу, – киваю я, – ну, подойди, дай хоть руку пожму, или зазнался уже? – ухмыляюсь, но Петя обижается.
– Товарищ командир роты, разрешите обратиться к товарищу сержанту? – чеканит друг.
– Разрешаю, – утвердительно качает головой капитан.
– Товарищ сержант, я не зазнался, никогда не забуду, кому я обязан жизнью! Спасибо вам, товарищ командир! – У Петра на глазах выступили слезы, а я почувствовал, что сердце сейчас вырвется из груди.
– Иди сюда, братушка! – я сграбастал друга в крепких мужских объятиях и похлопал по спине. – Молодец, братка, всегда знал, что ты очень хороший человек. Когда тебя наградить-то успели?
– Говорят, что Нечаев представление давно подал, и награда была уже готова, а так как я был в госпитале, решили позже наградить. Вот случай представился, – Петя, гордо выпятив грудь, повернулся так, чтобы лучше была видна медаль.
– Молоток!
Петя спросил меня чуть позже, не снять ли ему медаль, чтобы косо не смотрели. На что я огрызнулся, в том духе, что награду наоборот показывать надо, как пример своей честной службы Родине. А политрук еще и маленькое собрание устроил, минут на двадцать, в котором все двадцать минут он пояснял бойцам, как нужно служить и любить Родину. Рассказал, как тяжелораненый боец, не долечившись, сбежал из госпиталя, для того чтобы вновь бить врага с удвоенной ненавистью. Короче, политрук он и есть политрук.
Разведка донесла, что к немцам в захваченных домах регулярно подвозят боеприпасы. Колонна проезжает буквально по соседней улице, и нам перед штурмом домов нужно вначале уничтожить машины снабжения, таким образом заставим фашистов экономить боеприпасы. Собиралось нас идти на штурм колонны двенадцать человек. Только трое стрелков приняли мою идею и взяли своих вторых номеров, остальные были упрямыми единоличниками. Таким образом, чистых стрелков у нас восемь человек. До сих пор не могу понять, чего хочет командование. Понятно, что сегодняшняя колонна не приедет к немцам, но что будет потом? Во-первых, немчуре все равно нужны боеприпасы и продовольствие, они просто отправят еще одну колонну чуть позже. Во-вторых, нас уделают быстрее, чем мы сумеем отойти. Дело не в боязни смерти или еще чего такого, вовсе нет. Вопрос в другом, кто завтра будет работать снайпером? Кто будет долбить пулеметчиков при штурме домов? Если весь смысл угробить только несколько грузовиков с боеприпасами, то я вообще отказываюсь верить в здравый смысл командования. Чуть позже мелькнула мысль, что, может, таким образом командарм хочет, чтобы фрицы опять активизировались в центре, ослабив тем самым натиск на заводы? Вот это в логику укладывалось уже более весомо. Это как раз из той оперы, что я не так давно упоминал, о захвате плацдарма маленьким войском и стягивании больших сил противника, отвлекая от направления главного удара. Но тут немного другая ситуация, общее наступление еще не завтра начнется, все-таки раздергивать и так чуть живое подразделение не есть правильно. Ладно хоть нам разрешили самим подбирать места для атаки, а не собираться в кучу, ожидая, что нас одним на всех снарядом и похоронят.
Вышли затемно, к рассвету должны занять позиции в домах по той улице, где пройдет очередная колонна. По сведениям разведки, в колонне всегда идут один-два наливняка с топливом для танков, немцы снабжают войска у заводов, заодно оставляя пару машин с боеприпасами возле тех домов, которые мы и будем штурмовать завтра. Патроны зажигательные есть у всех, будем жечь. Хотя я бы предпочел притащить на позицию пару ДШК, да, тяжело и скрытности с ним ноль целых хрен десятых, зато колонну мы раздолбали бы, выпустив всего по одной ленте. Фрицев в центре было много, буквально каждый хоть чуть-чуть целый дом был занят противником. Пробираться тяжело, мы двинули по оврагу, решив, что там все-таки больше возможности проползти тихо и незаметно. Овраг был весь усеян воронками, дополнительно уродуя и без того изрытую местность. На самом краю немцев не было, слишком близко наши позиции. Недавно где-то тут немецкий десант и прошел, когда почти до штаба армии дошли. Ползем потихоньку, натыкаясь на осколки, на какие-то доски, куски железа и прочий шмурдяк. Кто первый наткнулся на мину, не заметил, только когда ползший впереди боец поднял руку, я замер. Петро, увидев, что я остановился, тоже притормозил. После беглого осмотра оказалось, что овраг «засеян», не густо и вполне проходимо, но теперь нужно ползти еще медленнее. Ощупывая все по сторонам от себя, возобновили движение. Долбаные фрицы, вернусь живым, таких вам подарков навтыкаю, забудете, как ходить без щупа. Вон, смастерил тут ребятам на НП одну штучку, уж больно нахваливали, хоть и сами чуть не обделались, когда шарики вокруг свистели. А я им всего-то в гранатный ящик шариков от подшипников навалил, с тракторного завода привезли много, я специально у саперов просил. Те ездили туда на минирование и захватили. Вот я и навалил пол-ящика шариков, сунул туда же три гранаты с обломанными замедлителями и поставил ящичек прямо у стены. НП тут на втором этаже, ребята со станкачом сидят, я им, так сказать, дополнительный рубеж обороны сделал. Переборщил немного, но ящика поменьше не нашел. Растяжка долбанула так, что мужики наверху чуть не обделались. В горячке боя они не заметили, как к ним подкрались враги, ребята так увлеклись стрельбой из станкача, что прозевали подход группы фрицев. А те, лопоухие, пробираясь, смотрели только вверх, на работающий пулемет. Сорвали леску и сунулись внутрь, тут-то их и долбануло. Ни фига не МОН-50, но шарики полетели просто во все стороны, снося всех, кто был рядом. Парни рассказали, насколько сами помнят, что гранаты взорвались вполне одновременно. В следующий раз шашку толовую положу. Бойцы, спустившись посмотреть, увидели возле подъезда винегрет.
Достигнув нужной улицы, начали расползаться кто куда. Мы с Петрухой нырнули в развалины двухэтажного дома, что вполне неплохо сохранил первый этаж. Проверив подвал и никого не обнаружив, расположились возле подвальных окон. Мусора перед нами было много, угол обстрела никакой, но нам важно заткнуть «пробку» в эту «бутылку». Да, мы с напарником были замыкающими. Расстреляем один из наливняков, чуток постреляем по разбегающимся фашистам и ходу отсюда, куда глаза глядят, ну, к своим позициям, конечно. Жалко, не было возможности раньше сюда наведаться, фугас бы какой-нибудь заложили на дороге. Но немчура впереди пускает бронетранспортер, немаленький фугас пришлось бы делать. Сейчас, за полчаса до колонны, должны проехать разведчики, осмотреть улицу. Так как путь у фрицев довольно длинный, не думаю, что будут заглядывать в каждый дом. Опять же, разведчики говорили, что фрицы просто проезжают по дороге и осматривают на предмет именно закладок взрывчатки и мин. В дома они не суются, так что не предполагают такой наглости от нас.
