Ели мы молча. Я не знала, что говорить, да и… с ужасом думала о ситуации. Компонуя все сведения от Аделарда и Роутега, я пришла к неутешительным выводам — вероятнее всего, я дитя из пробирки. От неизвестного мне… ведьмака. То есть фактически я не на четверть оборотень, я наполовину нечеловек. Что с этим делать и как жить дальше — совершенно непонятно.
— Кстати, я уже извинялся? — вдруг спросил Роутег.
— Нет. — Я почему-то улыбнулась.
— Прости, — глядя мне в глаза, произнес он, — я не собирался отдавать тебя своим парням. Хотел напугать.
Что ж, это было честно.
Я так же честно ответила:
— Знаю. Аделард сказал, что ты не отдал бы меня.
И тут я вспомнила, как вампир это обосновал. И внутренне напряглась.
Роутег улыбнулся и произнес:
— Ни тебя, ни кого бы ни было другого. Прости. Я был уверен, что страх заставит тебя прервать связь с вампиром.
Наверное, стоило бы обрадоваться, но единственная мысль, что пронеслась в голове, касалась части фразы: «Ни тебя, ни кого бы ни было другого». Удивительно, но мое сознание сконцентрировалось лишь на этом, и сердце сжало чувством сожаления… И это было как-то странно… И грустно. Я даже не понимала, что конкретно меня так расстроило, но… что-то расстроило, и сильно. Понять бы — что…
Я не стала никак комментировать сказанное Роутегом, сказала только:
— Ты с самого начала меня запугивал.
Улыбнувшись, он просто сказал:
— Я таков, каков есть. Я извинился.
Он встал, сделал две чашки кофе, достал коробку конфет, вернувшись, отдал конфеты мне, протянул чашку кофе, сел напротив, медленно потягивая горячий напиток.
— По идее, ты можешь уйти отсюда в любой момент, — сказал он.
— Как? — тут же спросила я.
Роутег развел руками.
— Извини, я не ведьмак, как у вас получается перемещаться между реальностями, я не знаю. Зато могу перенести куда захочешь. Но лучше оставайся пока здесь. Вряд ли тебе понравится у Вихо.
— Я могу вернуться домой, — сказала неуверенно.
— Не сможешь. Твою семью забрали оборотни из стаи Северных Гор.
Так быстро?
Я растерянно посмотрела на чашку, покрутила ее в ладонях.
— Не знаешь, что тебе делать? — понял мое состояние Роутег.
Я кивнула, затем пожала плечами.
Оборотень помолчал, затем произнес:
— Не советую тебе возвращаться к Аделарду, Маделин. Ты должна знать — заключая договор с Вихо, он подписал его кровью. Соответственно, по истечении срока, указанного в договоре, вампир обязан отдать тебя нанимателю. По той простой причине, что в ином случае умрет.
Я удивленно посмотрела на Роутега, тот пояснил:
— Договор подписан кровью. Невыполнение заказа — смерть.
Ничего толком не понимая, но допуская, что в этом мире могут существовать странные законы, я уточнила:
— То есть, если я останусь здесь и Аделард не отдаст меня Вихо, он… умрет?
Роутег кивнул.
И я поняла, что не останусь. Что вернусь, без вариантов.
— Выбираешь Вихо? — странно усмехнувшись, спросил Повелитель Истэка.
— Выбираю вариант, в котором из-за меня никто не погибнет, — тихо ответила я.
Роутег, помолчав некоторое время, сказал:
— Аделард погибнет рано или поздно. Это его работа. Это его выбор. Это его право, в конце концов. Отдавать себя в жертву сначала ради отца, а после ради малознакомого вампира довольно странно, не находишь?
Молча посмотрела на него.
— Решать тебе. — Роутег махом выпил кофе. Поднялся. — Можешь остаться здесь, можешь войти в любой из домов города — тебя примут везде. Я на стройку, если понадоблюсь — просто позови.
И развернувшись, он прошел через кухню, переступил разрушенную стену и отправился мимо бассейна к строящемуся дому.
* * *
Оставшись одна, я некоторое время сидела, старательно зовя Аделарда. Раз за разом, и… ничего. Потом встала, побродила по дому, поражаясь масштабу разрушений… Двери, мебель, стены… В некоторых местах торчали оборванные, все еще искрящиеся провода, откуда-то сверху капала вода, на окне ошметками свисали некогда красивые занавески…
А потом, вдруг остановившись, я повторила про себя слова Роутега: «Если понадоблюсь — просто позови». И он услышит? Серьезно? Но как? Как он может услышать мой мысленный зов, если он не вампир?!
Странности, странности, странности… И кто я в этом мире странностей?
Внезапно закружилась голова, слабость накатила так сильно, что я с трудом устояла. Кое-как вышла из дома, обнаружив один уцелевший лежак, подтащила его в тень и устроилась на нем, надеясь, что минутная слабость быстро пройдет. Жутя, таскавшийся за мной по пятам, подтрусил и плюхнулся возле лежака. Ярко светило солнце, меня жутко клонило в сон, несмотря на выпитое кофе и тревогу за Аделарда, слабость не отступала.
Даже не знаю, в какой момент я провалилась в бессознательное, лишенное видений состояние.
* * *
Вероятно, в моей сонливости был виновен выпитый накануне алкоголь, потому как я вообще никогда днем не спала, а уж чтобы вырубиться настолько, что не слышать и не ощущать, как меня перенесли, это вообще за пределами нормальности.
Но проснулась я вовсе не у бассейна, а в гостиной дома.
Дома, который пах новой мебелью, свежим деревом и кофе.
Я, как оказалось, лежала на диване в гостиной, феноменально напоминающей гостиную Роутега в прежнем, ныне разрушенном доме, а с кухни доносились тихие голоса:
— И ты ее отпустишь? — И я по голосу узнала Кела.
— Я не в праве удерживать, — ответил глава клана Истэка.
— Вправе, — не согласился его собеседник.
— Нет.
Роутег ничего не сказал на это. Кел, упорствуя, произнес:
— Она твоя пара. Ты чувствуешь ее на расстоянии, ты появился в момент, когда ей угрожала опасность. Она твоя пара, Повелитель, глупо это отрицать.
— Я знаю, кто она, — зло произнес Роутег. — Знал это с первого прикосновения, но… С меня хватит, Кел. В Ночь весенних песен я выберу себе женщину из наших. У меня будут семья и дети.
Секундное молчание, и вопрос Кела:
— А она?
Роутег долго не отвечал, но затем едва слышно, так что я с трудом разобрала, произнес:
— Она моя пара. Я буду заботиться о ней и защищать в случае необходимости. И на этом все.
— Это странное решение, — вставил Кел.
— Я пытаюсь поступить правильно, — едва не прорычал глава клана Истэка.
