— Все будет не столь страшно, как ты себе представляешь.
— А гораздо, гораздо, гораздо ужаснее, — мрачно произнесла я.
— Примерно, — усмехнулся Вихо.
Наверное, мне стоило испугаться, но внезапно я отчетливо поняла одно:
— Я против.
— Тебя забыл спросить, — рассмеялся оборотень.
— Полагаешь, если я буду кричать и сопротивляться, это придаст событию зрелищности? — откровенно говоря, я сама поразилась тому, с каким хладнокровием произнесла это.
— Полагаю, ты плохо понимаешь, о чем идет речь. — Он развернул меня к себе и тихо сказал: — Прислушайся.
Невольно последовала совету и услышала невнятные, далекие отголоски мелодии.
— Луна практически в зените и начинает петь, — прошептал Вихо.
И в этот момент я ощутила укол. Дернувшись от боли, стремительно обернулась — второй, не замеченный мной оборотень убрал шприц от моего предплечья. Затем поклонился Вихо и убрался прочь, войдя в дверной проем, который начало ощутимо покачивать.
— Знаешь, цепи бывают разные, — донесся вдруг до меня голос Вихо, — бывают родственные, бывают железные, а бывают вот такие… напрочь лишающие ведьмака способности совершать переходы между мирами. Временно, конечно, но препарат достаточно безвреден, чтобы я мог позволить вводить тебе его до беременности. А едва в тебе зародится жизнь, ты уже будешь накрепко прикована ко мне, Манзи-цветочек.
А меня повело… Мир дрожал, шатался, рушился и восставал снова, покачиваясь будто на волнах. Я посмотрела на свои руки и поняла, что плохо владею ими… И ногами… и телом… И меня шатало… А что-то пело, звало, увлекало, но я не могла танцевать… и от этого ощущала себя покалеченной.
— Ты такая красивая, — прошептал Вихо, прикасаясь губами к моим губам, — такая манящая… нежная… чертовски соблазнительная…
Я ощущала его поцелуи так, словно он прикасался не ко мне, словно я наблюдала за всем со стороны и это было не мое тело. И когда Вихо подхватил меня на руки, мне все так же казалось, что я парю где-то рядом, где нет боли и страха, где хорошо и легко и я не слышу его команды:
— Пора начинать.
А еще не слышу отдаленного встревоженного шепота в темноте:
«Маделин! Мадди!!!»
В следующее мгновение все затмила луна.
Она была огромной, словно занимала половину небосклона, и ее свет затопил все вокруг, заполнил меня, вытесняя горечь, и какой-то нервозный ужас, и дикое чувство несправедливости. И я улыбалась луне, а Вихо внес меня на утес, и поставил на ноги. Тысячи глаз зажглись желтым сиянием, как огоньки в сумраке. В единый миг погасли костры, и теперь толпа оборотней напоминала звездное небо…
А в истинном небе царила луна.
Я запрокинула голову и смотрела на нее, когда Вихо начал говорить.
Он говорил на старом языке, языке древних оборотней, лишь начал свою речь с эпического:
— Слушайте, Волки!
Остальные слова мне были совершенно неизвестны, да я и не слушала, околдованная луной. И мне безумно хотелось танцевать… взбегать на дюны и падать, точно зная, что мне не дадут упасть, и стоит оказаться на грани, сильные ладони скользнут на талию, удерживая, оберегая, защищая от падений… Защищая от всего… Но я знала, что не позову. Как бы мне ни было тяжело — не позову.
И в этот момент торжественную атмосферу жуткого оборотнического ритуала разорвали громкие слова:
— Я бросаю вызов!
Странная отрешенность схлынула вмиг. Утратило свое колдовское притяжение луна, откуда-то взялся ветер, дыхнувший мне в лицо ароматами предгрозовой степи, и появилось то непередаваемое ощущение, что меня непременно спасут.
Я опустила взгляд и увидела Роутега еще до того, как перед ним расступились оборотни.
Он был не один, за ним стояли Кел и другие, а в стороне находились старейшины в странной кожаной одежде и с раскрашенными лицами.
— Я бросаю вызов, — повторил Роутег. В его голосе слышалась насмешка, и весь вид его говорил о том, что он пришел разобраться с Вихо.
Потрясение от его появления было сильнейшим, но еще более значительный шок ожидал меня впереди.
Вихо, склонившись к моему уху, прошептал насмешливо:
— Вот и умница.
Вздрогнув, я обернулась, недоуменно глядя на него.
Вихо милостиво пояснил:
— «Ты всегда можешь позвать меня. Я приду».
— Ты услышал? — потрясенно переспросила его. — И почему я умница?
— Потому что позвала. — Вихо улыбнулся. Чуть насмешливо и немного устало. А затем добавил: — Я не трогал девушку Роутега.
Задохнувшись от непонимания, я почему-то выпалила:
— А Дик?
— Ка-чи-на, — с насмешкой протянул Вихо, — Дик пять лет безвылазно был с тобой. Он чисто физически не мог в этом участвовать.
— Тогда п-п-почему вы..?
И оборотень ответил:
— Твой страх был единственным способом спровоцировать Роутега, а обезумевших волчиц ты почему-то испугалась недостаточно, Дик сымпровизировал с девкой койота. Я сгустил красок над ситуацией, ты сорвалась.
Звучало мерзко, подло, бесчестно и коварно, вот только одно «но» — я не звала Роутега. Втягивать его в схватку с Вихо я ни за что бы не стала, особенно после услышанного разговора между ним и Келом. Как бы ни было мне страшно — не стала бы.
Но Роутег пришел.
Зачем?!
— Прекрасный день, — прошептал Вихо, прикасаясь губами к моей щеке, — я, наконец, заполучу народ Истэка, а ты станешь вишенкой на торте, Манзи-цветочек.
— Маделин!
Но он не слушал. Вихо махнул рукой, и возле меня оказались мои сторожа. Все трое — Дик, Стэн и Грейк. Те, кто всегда охранял, берег, сторожил и… провоцировал по приказу главы клана Волка.
А вот сам Вихо, обойдя меня, встал впереди и крикнул:
— Ты бросаешь вызов, огонь? По какому праву?!
Я же едва дышала, мир продолжал кружиться, луна, все такая же неестественно огромная, будто пульсировала, от этой пульсации нестерпимо болела голова. Хотелось упасть, лечь и полежать, но Дик не позволял, продолжая удерживать. Затем просто обнял за талию, сцепив пальцы, и сказал:
— Обопрись на меня, бой будет долгим.
— Мне плохо, — прошептала я, — можно мне хотя бы сесть?
— Извини, — с тенью сожаления ответил Дик. — Роутег не должен знать об инъекции и твоем состоянии.
— Почему?..
Оборотень ответил предельно честно:
— Сломленный морально противник — практически побежденный противник. Роутег заигрался в благородство, а теперь, когда решит, что ты предала его, начнет допускать ошибки.
